Проект «Геката»

Токацин

Чуть ниже было вклеено другое изображение — птица с необычно короткими крыльями, плотно прижатыми к бокам. Из-под перьев просматривались длинные когтистые пальцы. Когти на задних лапах, перьями не покрытых, были ещё длиннее, два на каждой ноге странно отгибались кверху. Вместо привычного клюва Гедимин увидел тяжёлые челюсти с жёсткими «губами». На макушке существа топорщился яркий перистый гребень — единственное яркое пятно на светло-коричневом с чёрными крапинками туловище. «Кейнер» — прочитал сармат рядом с картинкой.

На третьем рисунке был человек — вернее, только голова. Несколько секунд Гедимин смотрел на смуглое скуластое лицо, пытаясь понять, зачем его сюда вклеили. Странными были только глаза — ярко-зелёные, цвета, достижимого лишь направленной мутацией. Поверх чёрных волос была нарисована повязка с бахромой. «Рокка» — прочитал Гедимин рядом с картинкой и задумчиво сощурился. «Рокка? Это у них был палеоконтакт и портал в области Эк Чуах? Ну да, понятно, почему они скрещивались с аборигенами…»

Четвёртое существо с аборигенами скреститься никак не могло — разве что в лаборатории Ассархаддона. Это была жёсткая кольчатая трубка с закрытым нижним концом. Из её среднего сегмента торчали, упираясь в землю, шесть суставчатых конечностей, из верхнего — ещё шесть, и они были прижаты к корпусу и снабжены крючковатыми захватами. Над открытым концом трубки слегка приподнималась ещё одна, с более узкими кольцами, окрашенная в ярко-розовый, а из неё торчал пучок длинных лиловых щупалец. Под ними Гедимин разглядел выступы с круглыми «глазами» — или чем-то похожим. Это существо было подписано как «Илэн».

«Так вот как они выглядят…» — промелькнуло в мозгу сармата, и он быстро оглянулся, надеясь увидеть хоть одно из этих существ. Но в зале по-прежнему были только «макаки» и несколько сарматов.

— Чего тебе, теск? — спросил человек за стойкой, осторожно перемещаясь в сторону сармата. Одну руку он держал под столешницей — видимо, там, как и в «Юйту», была спрятана тревожная кнопка.

— Они все бывают здесь? — спросил Гедимин, кивнув на плакат. Человек, усмехнувшись, покачал головой.

— Пока не заходили. Что ты смотришь, теск? Велели поставить — я и поставил. Картинки из сети.

— Мианиец похож, — сказал Гедимин. — А остальных я не видел.

Из-за стола в углу донёсся взрыв хохота, и сармат, сузив глаза, развернулся на звук.

— Без разницы, — заплетающимся языком проговорил худой человек в пятнистом комбинезоне; он пытался выпрямиться, опираясь ладонью на стол, но его ощутимо шатало, а соседка за рукав тянула его вниз. — Совер-ршенно без разницы. Щупальца там, крылья, хвост… Если они понимают в кораблях, его купят сегодня же. Сарматский атомный крейсер! Одна секунда… и ты из Кларка уходишь на Нептун… и садишься… Одна секунда! Любое рас-стояние… Ну чего? Чего ты мен-ня тянешь?

Гедимин удивлённо мигнул. «Винстон? Опять здесь? Так и не продал корабль, но надеется…» — он стиснул зубы и, отвернувшись, пошёл к своему столу. «И снова «макаки» будут там всюду лазить. Трогать своими пятипалыми конечностями… Ah-hasulesh!»

— Атомный крейсер! — бывшего повстанца усадили на бочонок, но он снова возвысил голос. — Единственный в мире! Полностью исправный атомный крейсер!

Человек за стойкой, скривившись, шепнул что-то охраннику, и экзоскелетчик подошёл к столу Винстона. Гедимин молча щурился на столешницу и водил по ней пальцем, глядя, как «древесина» проседает под давлением.

— Атомный крейсер… — негромко хмыкнули за соседним столом. — В этих кораблях две хорошие вещи — реактор и прожигатель. Но реактор тесков никто, кроме тесков, запустить не может. А Прожиг со дня на день запретят. И на кой тебе тогда атомный крейсер?!

17 мая 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Двадцатого начинается отбор, — сказал Иджес, догнав Гедимина у выхода с космодрома. — Меня взяли. Пойдёшь смотреть?

— Двадцатого? — сармат задумчиво сощурился. — Завтра выгрузка, потом у меня два реактора…

Иджес сник.

— Это же ненадолго, атомщик, — пробормотал он, глядя мимо сармата. — Я потом помогу тебе… с двумя реакторами.

Гедимин хмыкнул.

— Зачем я тебе на отборе? Выбирать будут люди. Мне слова сказать не дадут. А если скажу, опять начнётся какая-нибудь ерунда. С этими их обычаями…

Он поморщился.

Сегодня на космодром выехала урезанная бригада — всего пятеро сарматов вместе с инженером-Иджесом, и то Гедимин не был уверен, что стоило их сюда тащить. Он занимался балансировкой гравитационных волчков — там ни к чему была толпа ремонтников, там требовалась физическая сила и хороший глазомер. Иджес сопровождал его, общался с охраной космодрома и находил занятия для троих сарматов, приписанных к бригаде. Мелких поломок вокруг хватало; Иджес вёл список устранённых недостатков и выяснял у Кенена, оставшегося на базе, за что сарматам заплатят, а за что — нет. Гедимин, выбираясь из антиграва, старался не прислушиваться, иначе в голове быстро начинало гудеть, а координация движений резко ухудшалась.

— Всё равно, — упрямо сказал Иджес, перехватив его взгляд. — Приходи, атомщик. Хотя бы ненадолго.

Они уже вышли за ограждение, и Гедимин, повернувшись, посмотрел на ряд терминалов и дальше — на самый дальний из арендуемых ангаров. Справа от сооружения стоял прозрачный купол защитного поля, а под ним — длинный чёрный корабль. Сквозь шум космодрома до сармата долетали обрывки объявлений из аукционного ангара, и он прислушивался, надеясь уловить что-нибудь про атомный крейсер, но звук рассеивался среди зданий.

— Вы идите, — Гедимин протянул Иджесу десятикойновую карточку; с собой у него осталась ополовиненная пятикойновая — на информаторий. — Позовёшь к отъезду.

— Зря ты себя растравляешь, — недовольно сощурился Иджес, посмотрев на дальний край космодрома. — Только не лезь туда, ладно? Кораблю ты уже не поможешь.

Гедимин, ничего не ответив, быстрым шагом отделился от группы и пошёл вдоль ограждения. С минуты на минуту должен был отбыть рейс на Цереру, и пассажиры, изнывающие от нетерпения, собрались у входа в терминал и заняли скамейки вдоль космодрома. Гедимин вспоминал, как по приказу адмирала Тохиля одинокий «Феникс» пытался взять Цереру, и болезненно щурился. «Интересно, что там теперь. Полтора года прошло, наверное, всё отстроили.»

На подходе к ангару аукционистов сармат услышал объявление о продаже двух трофейных «Ицмитлей» — они были выставлены первым лотом. Объявление повторили трижды, пока Гедимин прошёл вдоль терминала и пустых ангаров; ни о каких других кораблях речи не шло, и сармат насторожился.

У ангара байкеров стоял чей-то флиппер, и десять человек собрались вокруг, разглядывая его и ощупывая. Гедимин бросил на машину равнодушный взгляд — это была серийная модель без доработок, только что с конвейера, отвалиться от неё ничего не успело, но и от идеала она была далека.