Проект ИКАР. Накануне закрытой беты
Шрифт:
— Да как сказать... — я замялся. Свою я так купить и не успел, пользовался то брата, то отцовскими. Да и не был я восторженным поклонником автомобильного стиля жизни. Для меня это в первую очередь средство передвижения, и, если была возможность, ездил с кем-нибудь. — Вожу немного. Только я не фанат «руля», да и ездить мне особо никуда не надо.
— Ясно. Жаль. А я вот с шестнадцати лет за рулем. Тут ведь так же, как с вождением. Сначала ты ловишь машину в потоке, шарахаешься от полосы к полосе. Пока разделительная совсем под колеса не влезла, даже не понимаешь, что тебя мотает. Я, когда начинала, если не дай бог, выезжала на новый асфальт, где еще разметку не нанесли, вообще не понимала, прямо еду, или уже на встречку выперлась. И рулем приходилось крутить туда-сюда, — она показала руками. Амплитуда оказалась большущей. — А сейчас, — в голосе почувствовались нотки гордости, — прям чуть-чуть надо, — снова изобразила руками, как это, «чуть-чуть», — мне даже солидные дядьки, профессионалы со стажем говорят, что я здорово вожу.
— Понятно, — только и оставалось что сказать.
— Все получится, Рус, просто надо летать. Много. И тогда начнешь чувствовать крылья, чувствовать, что что-то идет не так, не тогда, когда уже поздно, а когда это только-только начинает развиваться. Тогда и для исправления нужно совсем микроскопические усилия. А пока, — она подмигнула, — пока тебе летать в Лягушатнике. Здесь штиль, воздух спокойный, и нет никакой турбуленции.
Вот ведь, успокоила! Еще и «турбуленция»!
— Давай, Русик, хватит отдыхать. Ты ведь хочешь полететь?
— А то!
— И я хочу, чтоб ты полетел. Так что вперед, на камень. Продолжаем.
Глава 15 Все тот же северный город
Морщась, тяжело опираясь на трость Александр-Феникс спустился во двор. Ногу тянуло: он сегодня много сидел, потом много ходил, и все без разминки. «Надо бы», — решил про себя, — «как со всем разберусь поделать упражнения. Хотя бы потянуть мышцы».
Вечерело. Сидящая на лавочке у соседнего подъезда шпана проводила его заинтересованными взглядами вплоть до чуждо выглядящего здесь новенького полноприводного Вольво. Щелкнула дверь, трость стукнулась о коврик пассажирского сиденья, мягко заурчал мотор, негромкая музыка наполнила салон.
Мужчина набрал номер главного СБ-шника фирмы. Они хорошо общались несмотря на то, что в фирме у СБ-шника друзей было мало. Большинство отзывались или настороженно, или откровенно враждебно. Сделать только ничего не могли: с момент появления нового начальника Службы безопасности некоторые особо хитрые манагеры поплатились работой за попытки погреть руки в финансовых потоках компании. А двое даже присели.
— Здорово Сергеич! Не отвлекаю? Дело есть небольшое.
— И тебе не хворать. Не отвлекаешь, заходи. Что-то давненько мы с тобой кофейку не пили.
Сошлись они совершенно случайно. Просматривая личные дела сотрудников, «Сергеич» обратил внимание на то, что с ним одновременно, в том же самом «одном южном регионе» проходил срочную службу один из начальников отделов новой работы. Хотя и не пересекались: безопасник тогда был молодым старлеем, а Александр простым срочником. Да и подразделения разные.
Но так или иначе, как-то раз в столовой они оказались за одним столиком, а дальше началась ... дружба не дружба, одним словом — нормальные товарищеские отношения. Был он неплохим, сравнительно честным парнем, а Саша в своем отношении к работодателю, считал, что стабильная денежная работа гораздо привлекательнее, чем возможность нагреться на «пять копеек».
— Я не в конторе, взял пару дней в счет отпуска.
— Понятно. Как здоровье?
— Да дело не в здоровье. Так, дела у меня образовались, личные. Но за заботу спасибо.
— Личные? Ого! Поздравляю. Ладно, говори, что надо.
— Слушай, Сергеич, только не удивляйся, потом все расскажу. Можешь достать личный телефон Алексея Петровского, владельца...
— Я знаю, кто это. Как быстро и какая информация еще нужна?
— Информация любая подойдет, а как быстро? ... Ну ты же в курсе, как обычно — вчера.
Когда «Вольво» подъехал к особняку Петровских, и остановился на противоположной стороне улицы, сумерки уже сгустились, зажглось уличное освещение. Со стоянки открывался красивый вид на подсвеченный в глубине территории трехэтажный дом, освещенную площадку перед кованными воротами, с будочкой охранника.
Судя по открытым источникам, глава многочисленного семейства был в городе. Вроде бы привычки зависать вечерами вне дома за ним не наблюдалось. Но мужчина решил подождать дополнительной информации, в таких переговорах она лишней не бывает.
Достал блокнотик, начал накидывать ключевые моменты к предстоящему разговору.
«Итак, по классике, какова моя позиция? Надо сформулировать, правда что-то в голову ничего путного не лезет...»
Чего хочу? Да вроде, очевидно — хочу, чтоб Петровские оплатили бывшей невестке пребывание в ФанВирте. Значит, пометил в блокноте, пишем картину ситуации... Ну вроде так. Далее, «что с этим надо делать?» ... Что же соображается то так туго? ... Почему они должны это сделать?
«Совесть» ... Хм, слабый аргумент, зачеркнул, даже развивать не стоит.
«Потому что вам это не трудно» ... Вообще не аргумент.
«Не состоявшаяся родственница» ... Ну так не состоявшаяся, о чем речь?
«В память о сыне» ... Ну-у-у... Так себе. Оставил, хотя... Сколько времени прошло?
«Это благородно и хороший пиар» ... Хмыкнул, пожалуй.
Далее... «Кто я? Мой статус в данном деле?» Пожал плечами, записал: «представитель Евгении Савушкиной и ее бабушки». ... Хм, представитель...
Перед его мысленным взором всплыла Анахита. Мужчина тепло улыбнулся ей, «не переживай, девочка, у тебя теперь есть защитник!»
Отложил блокнот, утонул в воспоминаниях. В груди радостно защемило, когда вспомнил, как обнял ее на прощание, обещая навестить, как только получится. В низу живота разлилась сладостная истома, память украдкой подсунула картинку лежащей на пыльной тропке Ани, с разорванным до пояса платьем. Натекшая из-под нее лужа крови и страшная рана уже казались чем-то несущественным, прошлым, досадным эпизодом, а вот высокая, крепкая грудь... Он вздохнул и зажмурился. Сам себе усмехнулся: «ну чисто кот перед миской сметаны. Эх, что-то я рано расслабляюсь».