Проект ИКАР. Накануне закрытой беты
Шрифт:
— Сашенька, ужинать будешь? — Галина Васильевна уже отохала по поводу продления подключения внучки в ФанВирту, и теперь хлопотала вокруг, не зная, в какой угол посадить, и какими вкусностями накормить.
— Спасибо, теть Галь, но я поел, — соврал Саша. Не хотел напрягать старушку. Заметил пробежавшую по ее лицу тень, тут же поправился, — а вот от чая не откажусь. И если то варенье осталось, буду рад.
— Ежевичное? — расцвела бабушка, — это я сама варила! Конечно, Сашенька, сейчас сделаю чая.
Гость мысленно выматерил себя за то, что заявился с пустыми руками. Первый раз приехали вместе, прямо из больницы, а вот сейчас мог бы и заскочить по пути в какой-нибудь супермаркет. Взял бы того же чая. Да-а-а... Давненько он ни к кому в гости не выбирался, отвык от правил приличия.
— Тетя Галя, завтра должны новый антипролежневый матрас привезти... Вы, когда теперь в больницу?
— Так завтра и пойду. Я каждый день к Женечке хожу. Ее же надо обихаживать, переодевать. Ты, Сашенька не волнуйся, я попрошу девочек, они мне помогут новый матрас положить.
— Так, тетя Галя, учтите — я в больнице договорился, санитарки сами будут ее мыть, переодевать, вы только контролируйте их, ладно? И матрас сами пусть налаживают, это их работа.
— Работа, конечно, да, работа... — бабушка, зажгла газ под эмалированным чайником, присела к столу, сложила натруженные руки на коленях. Посмотрела немного испуганно, — но ведь ...
— Понимаю, вы боитесь, что я уеду, и все по-старому? — угадал мужчина настрой пожилой женщины, — не бойтесь. Во-первых, за подключение Жени к ФанВирту теперь я сам плачу. Во-вторых, в больнице ... в общем, я тоже договорился так, что они не смогут халтурить. Но я вас прошу, приглядывайте за ними. Дополнительный контур контроля лишним здесь не будет.
Старая женщина опять пожевала губами, пребывая в каких-то раздумьях, вздохнула, кивнула головой. По сухой, морщинистой щеке сбежала одинокая слеза.
— Ну что вы, теть Галь. Теперь все точно будет хорошо. Я с вами.
Глава 16 Слетики. Продолжение
Вновь я на второй ступеньке. Собрался. Наклон, крылья в стороны, взгляд на Майку. Та отошла еще подальше, развела руки в стороны, чуть покачала, теперь правая ниже. Скорректировал крылья. Девушка чуть опустила левую руку. Понятно, много. Поправился. В ответ — большой палец.
Глубокий вдох, взгляд непроизвольно скользнул под ноги. И-и-и-и... Прыжок!
И снова объятья ветра подхватили под крылья, уже привычно напряглась спина, новые мышцы в новых конечностях. Земля лентой конвейера побежала под ноги...
— Лево! ЛЕВО!!!
Взгляд скользнул вниз — травянистая поверхность подо мной наклонилась. Я судорожно попытался вытянуть левое крыло, но крен не прекращался, земля летела в лицо... В последний момент я сгруппировался, перекат.
— Ну, хотя бы попытался исправить, — Майка вновь подошла к месту моего падения.
— Угу, — только и выдавил я, — Продолжаем?
— Ага.
Снова на верху. Оглянулся на верхнюю ступеньку. Не-е-е, сейчас я и сам туда не полезу. Ну, готов икар? Наклон, крылья, взгляд на Майку. Выровнялся по ее знакам, прямо старт с авианосца какой-то. Вдох, и-и-и-и... прыжок.
Подхват ветром под крылья, взгляд на землю, крен, группировка... Бабах!
На этот раз даже дыхание перехватило. Пошатываясь, поднялся.
— Ты как? — Майка подошла вплотную, заглянула в лицо.
— Норм...
Девушка вздохнула.
— Ладно, раз «норм». Смотри, Рус, сейчас ты даже не попытался исправить крен. Посмотрел на землю... Кстати, зачем?
Я пожал плечами. Сам не знаю.
— Рефлекторно.
— «Рефлекторно», — мрачно передразнила Майка, — больше так не делай, понял?
— Почему?
— «Почему-почему» ... Не делай так, и все. Усек?
Я согласно махнул рукой, говорить по-прежнему было сложновато.
— А потом, когда увидел крен, ты просто сжался, и дальше падал мешком картошки. Рус, помнишь, что я тебе говорила? Еще утром.
Я помотал головой.
— Извини, я сейчас что-то не соображу.
— Про падения, и группировки для того, чтоб крылья успевали стать гибкими.
— А-а-а, да-а, помню. Дескать не поможет.
— Нет, я имела в виду что когда ты падаешь, надо думать не о группировке, и не о том, чтоб не поломать крылья. Надо выруливать. Надо бороться. До конца. Даже когда земля уже вот она, рядом. Все равно, может как раз самое последнее усилие и выправит тебя, и ты благополучно приземлишься, а не грохнешься. — она помолчала. — Слушай, а ты часом не боишься земли? Ну там, думаешь: «о! я сейчас упаду! я сейчас ушибусь!»
Я замотал головой как судорожный. Вот еще! Я, и вдруг — боюсь.
— Хорошо, возможно, мне показалось, — сказала она примирительно. — Короче так: летишь, смотришь вперед. Может чуть-чуть ниже горизонта. Но не вниз! Вниз — не смотреть, я запрещаю!
Я опять кивнул, как добрый пони.
— В полете, слушаешь меня. Кричу «право» — подработай правым крылом, «лево» — соответственно левым.
— Хорошо, — меня вроде отпустило. — Я пошел?
— Давай!
Третья ступенька. Наклон, крылья, взгляд на Майку. Выровнялся. Вдох-выдох, и-и-и-и... прыжок.
Опять крылья опираются о воздух, опять напряжение в мышцах. Вроде одинаково. Взгляд попытался метнуться вниз, усилием воли пригвоздил его к точке на противоположном склоне.
— Лево! ЛЕВО!!!
Вытягиваю левое крыло сильнее в сторону ... и непроизвольно чуть взмахиваю им.
— Право! Много! ПРАВО!!!
Что? Взгляд заметался по сторонам. Точно, меня заваливает в правый крен! Взмах правым крылом.
— Много! МНОГО!!! Лево! ЛЕВО! ЛЕВО!!!
Я пытаюсь взмахнуть левым крылом, но земля выныривает откуда-то сбоку, как раз со стороны левого крыла... Разве не должна она быть снизу?