Проект «Миссури»
Шрифт:
Линичук пялился на мои ноги, а яичница у него на сковороде уже исходила черным дымом. Еще, к чертям, волосы провоняют; ну его.
— Подгорает, — сообщила я. — Яйца твои горят, Гендель.
Прикол получился — супер, но этот задохлик и не улыбнулся. Хорошо хоть, сковороду с плиты убрал и держал на весу. Я подошла ближе и поставила на огонь кастрюлю; подумала и перекинула на подоконник чужой чайник, сипевший из последних сил. Я тоже добрая — иногда.
— Гэндальф, — вдруг сказал Линичук. — Гэн-дальф. Слушай, Наташка, давно хочу
Видок у него был дурацкий: круглые гляделки и сковородка в согнутой руке. Вопрос, похоже, шел из самой глубины души. И я нежным голосом ответила:
— Молча.
Могла бы сказать: не твое собачье дело. Но, думаю, и так понял. Он у нас тоже умный — Гэн-дальф. Имечко, однако.
Тут на блоке раздался жуткий топот, и через две секунды в кухню влетела Алька из четыреста восьмой. Я встала в боевую позицию и уже открыла рот — дежурство! — но она проскочила мимо, метнулась к плите и умудрилась завопить первая:
— Где мой чайник?!
— На подоконнике, — отозвался Линичук. — Наташа сняла.
— А-а. Спасибо. — Она схватила чайник и рыпнулась назад. Как будто так и надо.
— Он у тебя выкипел весь! — заорала я вслед. — Вы убирать на кухне думаете?! Смотри, какой с…!!!
Алька затормозила в дверях, обернулась. На ней был серый брючный костюмчик — пацан пацаном — и стоптанные общаговские тапки. Один глаз накрасила, другой еще не успела. И стрижка ее пацанская — умираю. Хоть бы челку залакировала, что ли.
— Выкипел? — Встряхнула чайник: там и не булькнуло. — Вот черт. Да, Гэндальф, ты сегодня на парах будешь? Запиши, что Вениаминович даст на семинар, если я не успею.
— А ты куда? — спросил Линичук.
Теперь он пялился на эту замухрышку — во все глаза. На дежурство по блоку ему, конечно, было плевать. А я — у меня просто слов не осталось, одни выражения, и те переклинило. Не, ну надо ж быть такой стервой! Да я ее…
— В полдвенадцатого собеседование на одной фирме. — Алька взглянула на часы. — Черт!!!
Когда она улетучилась, меня наконец прорвало. Линичук вроде бы сочувственно слушал мои маты, местами кивал, задумчиво глядя на свою сковороду с горелыми и уже холодными яйцами. Кстати, кто продымил всю кухню?!. И вообще, когда дежурит четыреста пятая, то, кроме Женечки; никто и не чухается!.. Короче, я материла уже лично его: все-таки больше пользы. Та коза, наверное, давно ускакала на свое долбаное собеседование… и скорее всего не опоздала.
Он дождался, пока я выдохлась. И выдал ну совершенно не в тему:
— Значит, придется идти в институт.
На лекции Вениаминыча по управленческим стратегиям я, как обычно, пристроилась рядом с Русланчиком. Жаль, конечно, что он всегда садится в первом ряду. Да еще конспектирует каждое слово.
Русланчик — солнышко. Рост под метр девяносто, фигура как у Микки Рурка, а на лицо как Том Круз, только еще симпатичнее. Глаза голубые; правда, в очках, — но оправа стильная, блеск! И костюмчик, и плащик, и вообще вся упаковка… Кстати, между нами: говорят, Русланчик чуть ли не родной племянник ректора «Миссури». Или вроде того.
Я доставала из сумки пенал и уронила ручку. Не то чтобы специально — просто, когда Русланчик рядом, все из рук так и валится. Он воспитанный, обязательно наклонится и поднимет. А у меня юбка-супермини. И не какие-нибудь колготки, а чулки с узором, черные, на поясе. Хоть и холодно уже.
— Пожалуйста, — сказал он, подавая мне ручку. Вежливый!
— Спасибо, — тоже вежливо ответила я. — Слушай, ты на той неделе на стратегиях был? — Дурацкий вопрос: Русланчик с начала года, кажется, ни одной пары не прогулял. — Можно у тебя конспект попросить?
Улыбнулся. Солнышко!
— Не могу, Наташа, извини. В четверг семинар, буду готовиться.
Я улыбнулась еще шире, как кинозвезда. Положила руку сверху на его пальцы:
— Ну я о-очень прошу! До четверга десять раз верну. Ну, Русла-а-ан…
— Возьми лучше у Юли Сухой, она в тот раз точно была. Вы ведь в общежитии вместе живете?
Поправил очки на переносице и сел. Слегка надувшись, я тоже упала на место. Жлоб, как все мужики. Но откуда он — местный, не общаговский! — знает, что Хулита живет со мной? Значит, интересуется. Либо Хулитой — чего не может быть, потому что не может быть никогда, — либо мной. Я повеселела, раскрыла конспект и нарисовала вверху новой страницы розочку и сердечко.
И тут в аудиторию вошел препод; причем буквально за секунду перед ним в другую дверь пулей влетела Алька. Успела, стерва.
Все встали. Поднимаясь, я потерлась бедром о ногу Русланчика: как бы нечаянно. Он, конечно, сделал вид, что не заметил.
Заметил Вениаминыч:
— Лановая, отодвиньтесь от Цыбы на два места. — По рядам прокатился гогот; идиоты, было бы с чего прикалываться! — Можете садиться. Тема: «Парадигма авторитета как универсального несущего элемента управленческой системы». Записали? Кто скажет, какую дефиницию авторитета давал Гленн Райт в статье…
Вот теперь по аудитории прошелестел самый настоящий мандраж. Я ухмыльнулась: будете знать, как гыгыкать над людьми!.. Хотя сама, конечно, тоже в упор не видела той статьи из списка. Кстати, Хулита говорила, и в библиотеке ее не…
И только Русланчик, солнышко, поднял руку, другой листая конспект. Которым, гад, не захотел делиться.
На перемене мы с девками пошли в «Шар» — Хулита, видите ли, проголодалась. Ленка увязалась за компанию, хотя она у нас худеет. Я совсем недавно в общаге налопалась от пуза, но присоединилась: Русланчик ведь наверняка тоже голодный. На паре пришлось не обращать на него внимания: пусть не думает, что я такая, А после пары уронила линейку и даже спасибо не сказала, когда он поднял. Вот!