Проект Повелитель
Шрифт:
– Я таки считаю неразумным брать с собой ребенка, – проговорил дед.
Ребенок под именем Шустрый бросал на Хаймовича испепеляющие взгляды.
– Ну посудите сами, шансов перебить всех у вас просто нет, а вернуться живыми – и того меньше. Оставьте его здесь. И вообще, не порите горячку. Месть – это блюдо, которое подают холодным. Нужно всё обдумать, взвесить и выждать момент.
– Вот мы и выждали, – зло сказал Федор, – пойдем, пожелаем им спокойной ночи.
– Федор, мне кажется, вам нужно понять одну важную вещь. Пострелять и погибнуть проще простого. Месть – это значит,
Федор после этих слов словно очнулся от тяжелого сна. Я подошел и положил руку ему на плечо.
– Дед верно говорит, давай по-тихому попробуем. Где он женщин держит, я знаю.
– Часовых я беру на себя. И как проникнуть знаю.
– Толстый, ты никак в гарем наведывался? – усмехнулся Миша, насчет женщин – далеко не ангел.
– Нет. Но мысли, как это можно сделать, были. Понимаешь, туда с соседнего здания для меня перепрыгнуть раз плюнуть. Потом кошку цепляю и вниз до нужного окошка. Думал, постучусь, авось откроют.
– Это ж как нужно оголодать, чтоб до такого додуматься! – покачал головой Хаймович.
– А если пробиваться? – спросил Шустрый.
– Пробиваться – дохлый номер, гарем в самом конце здания. Через всех точно не пройдем.
– Гладко говоришь, – с сомнением размышлял Федор. – А на деле? Ну спустишься ты, ну в окно залезешь. А женщины заголосят? И хана тебе!
– А чего им голосить?
– Толстый, ты свою морду в луже видел? Про зеркало не спрашиваю, ты в него хрен заглядывал когда.
– Да уж не кривее твоей! – оскалился я. – Хватит не по теме базарить. В окно залезу, найду Луизу и по веревке спущу ее тебе. Ты внизу в это время часовых снимешь. Идет?
– Идет, – согласился Федор. – Поспешим. Светает скоро. И мы заспешили. На пороге Косой тормознул пацана:
– С дедом останешься.
– Но…
– И никаких но! Я не хочу опять вернуться в пустой дом. Отвечаешь за деда головой.
– А…
– Вот именно. Ты обещал меня больше не подводить. Или забыл?
Шустрый насупился и вернулся в дом.
– Дай вам Бог удачи, – сказал Хаймович и перекрестил нас.
Не ходят у нас по ночам. Вдвоем и даже втроем не ходят. Даже вооруженные до зубов не ходят. Если только большой толпой. И то всегда есть шанс дойти, но кого-нибудь не досчитаться. Пропадают люди бесшумно и бесследно по дороге. Ночью выходят на охоту те твари, что днем спят. Я не раз находил поутру растерзанных в клочья торков. А кто их так мог уделать, даже не представляю. Справиться с панцирем торка никому из известных мне тварей не по силам. Не зря детей пугают Призраком ночи. Говорят, он безликий и бестелесный властелин ночи, и когти его остры, как лезвия, а зубы, как стекло, и нет от него спасения одинокому путнику. Днем он прячется в подвалах, а ночью выходит на охоту. Мы и без этих сказок сторонились подвалов. В них и без Призрака ночи хватало всякого. А вот идти так, как мы, среди ночи, размахивая факелами, – это всё равно, что на ужин зверей подзывать. Полное безумие! И пусть в одной руке ты держишь факел, а палец
Я усмехнулся своим мыслям. Умею взбодриться, когда нужно. Но пока Бог миловал, до Джокера уже рукой подать, а ни одна сволочь нас не побеспокоила. Звери, они тоже чувствуют настроение. Мы шли полные решимости убивать. Что творилось в душе у Косого – так просто тихий ужас. Он представлял, как его брюхатую Луизу тащат грязные, лохматые уроды, как пинают в округлый живот. И руки его впивались в автомат до судороги, до полного онемения конечностей. А дальше… Мне самому стало дурно от его мыслей и захотелось рвать руками врагов, вспарывать ножом животы и вытаскивать кишки, вырывать бьющиеся сердца.
Я помотал головой, отгоняя наваждение. И внезапно почуял, что рядом с нами параллельным курсом идет кто-то, прячась в тени. Пошарил в его голове. Он это, видимо, почувствовал и удивленно остановился. Да, для него мы были добычей. Привычной, желанной добычей. Почему он не напал? Видимо, чуял наш боевой настрой. Чтобы это проверить, я как бы невзначай повел стволом в его сторону, и он тут же сместился влево, уходя в глубь ночной тьмы. Вот там, дружок, и оставайся, не до тебя сейчас, пожелал я ему. И он послушно приотстал. Умница. Правда, маячил где-то сзади. И теперь мне, помимо того что пялиться в темноту впереди, приходилось затылком следить за его перемещениями.
Вот и долгожданная высотка. С нее я и планировал спрыгнуть на Джокер-Хаус. Пришлось затушить факелы, дабы не привлекать внимания. Наш преследователь резко приблизился. Летает он, что ли? Ни звука. Ни скрипа камней под ногами, ни хлопанья крыльев. Я так же резко повел автоматом ему навстречу. Он явно стушевался и встал как вкопанный. Ага, будешь знать, не на того нарвался! Я, друг, хоть, как ты, в темноте не вижу, но мне это и необязательно. Выстрелю я точно в нужном направлении.
– Что-то ты дерганый какой-то, Толстый, – заметил Мишка. – Мне тоже ночью не по себе.
– Не в этом дело, – прошипел я. Надо же, Мишка подумал, что я трушу.
– Дальше куда, Толстый? – спросил Федя. – Я тут ни разу не был.
– Прямо и вверх по лестнице, до упора. Я последним пойду.
– Чего так?
– Хвост за нами, и давно. Чую я его. И вот еще что… За моей спиной постарайтесь не идти и не стоять. Если он кинется, чтобы вы на пути не оказались.
– Какой хвост? – опять не вник Мишка Ангел.
– Он знает, что говорит, Миша. И верить ему надо в этом случае, как своей матери, и слушаться так же.
– Я и не знал, Косой, что Толстый тебе за маму. Думал, ты у… Миша не договорил, поскольку с ходу получил в ухо и упал.
– Жить хочешь, сученок? – Федор сгреб его в охапку. – Он о твоей шкуре заботится, а ты тут шутки шутишь? Жаль, ты не видел, что в нашем доме теперь творится. А ты, Максим, стреляй сквозь этого придурка не раздумывая, если будет нужно.
Лицо мое перекосилось, как от зубной боли. Вот из-за такой ерунды я и не ужился в банде Косого. Ему всё время нужно было доказывать свое лидерство. А мне оно и даром не надо.