Проект Россия. Третье тысячелетие

Шалыганов Юрий Викторович

Глава 3. Хрупкость

Добровольно с властью никто не расстанется (как с деньгами). Но так как без нее нет доступа к общественному ресурсу, единственный реальный вариант — искать, как обрести ресурс, позволяющий вступить в борьбу с нынешними правителями.

Подобная цель выглядит непривычной, и потому за нее страшно браться. Одно дело на кухне об этом поговорить, после чего снова погрузиться в текущую жизнь. Другое дело — начинать разговор изначально для того, чтобы реализовать его результат.

Мы ищем людей, не просто любящих поговорить на эту тему, но способных от слов перейти к делу. В теории на это способны все. Но многих сковывает надуманный страх. Для таких скажем,

действие никогда не бывает таким страшным, как его рисует воображение. Стоит вспомнить, у страха глаза велики, и уже не так страшно. Как говориться, глаза боятся, руки делают. Стоит начать (только по-серьезному, а не так, как привыкли многие кухонные патриоты), и вы увидите — не страшно (и получается).

В истории можно найти много случаев, когда огромный и непобедимый с виду противник на поверку оказывался колоссом на глиняных ногах. Большинство современных систем именно таковы. Они кажутся громадными, могучими, несокрушимыми, но при этом еле-еле держатся. Чтобы их сломить, надо ткнуть пальцем в нужное место. Задача номер один: понимать слабые точки колоссов и иметь палец, которым ткнуть. Дальше «здание» начнет само себя рушить за счет нарастающей волны разрушений (эффект домино).

Любая система в чем-то слаба, в чем-то сильна. Кто понимает то и другое, у того есть шансы. Александр Македонский взял власть над Персией не потому, что обладал чудесной силой. Просто он понимал слабые стороны противника, благодаря записям Ксенофонта, участвовавшего ранее в походе на Персию.

Очень коротко о сути этих записей: родственник персидского царя, Кир Младший, был сатрапом (губернатором) одной из провинций. Прекрасно зная качество человеческого материала персидского войска, он нанял 10 000 греческих наемников и пошел войной на Кира. По трагической случайности губернатор погиб в самом начале первого же сражения. Греки отступили, а Ксенофонт описал историю похода в книге «Анабазис» («Путь домой»).

Александр наизусть выучил «Анабазис» и понимал причины, подвигнувшие губернатора не бояться воевать против всей Персии. Наместник знал цену персидской армии: против греческой она, несмотря на многочисленность, так же беспомощна, как миллион 80-летних старушек перед тысячью бойцами спецназа ГРУ (некоторое преувеличение, но суть уловлена).

Не погибни восставший сатрап, у него были все шансы получить тот же результат, что потом получил Македонский. Если предположить в Кире Младшем более тонкого политика, можно не сомневаться, он достиг бы еще больших результатов, чем Александр. Но из-за трагической случайности спартанцы, нанятые губернатором персидской провинции, проиграли персидским «старушкам». Александр знал: мощь Персии — пропагандистский пузырь. Царь Дарий мог выставить армию в миллион человек, что поражало воображение обывателя, но Александра это не трогало, ибо он понимал качество этой армии. Знал: против греческой фаланги, основной военной силы того времени, персидское войско не устоит. Один спартанский воин представляет большую силу, нежели десять персидских воинов.

Дарий тоже отличал пропагандистскую мощь от реальной. Зная цену воинским качествам своего народа, он не хотел сражения. Свою задачу персидский царь видел в том, чтобы избежать сражения, сохранив авторитет. В победах без военного столкновения у персов имелся большой опыт. Персидские цари побеждали путем интриг и подкупа.

Дарий трижды предлагал Македонскому астрономические суммы и земли в качестве отступного. Первое предложение он сделал перед битвой при Иссе. Македонский ответил: «Царь Александр — Дарию… Не пиши мне как равному. Все, чем ты владеешь, — мое. Если тебе что-то понадобится, извести меня в надлежащих выражениях, иначе я буду рассматривать тебя как преступника. Если ты хочешь бороться за свой трон, сражайся, а не беги прочь. Где бы ты ни укрылся, будь уверен, я найду тебя».

Дарий

обиделся, но после поражения при Иссе вновь сделал предложение о мире с еще большими уступками. Александр снова отверг. Перед битвой при Гавгамелах Дарий еще раз предложил Александру мир и неслыханные уступки. Помимо громадных денежных сумм и территорий он предлагал своего сына Оха в заложники. Из-за необычности предложения Александр вынес эту проблему на обсуждение военного совета. Военачальник Парменион заявил: «Если бы я был Александром, я бы принял эти предложения». «И я бы их принял, — ответил Александр, — если бы был Парменионом». Дарию в третий раз было отказано. В итоге Александр взял ВСЕ.

Македонский ни разу не обсуждал тему раздела Азии с Дарием, поскольку не считал его хозяином Персии. При этом можно не сомневаться, все бумажки, определяющие Дария хозяином Персии, были в порядке. Но у Македонского ГЛАВНАЯ «бумажка» была в порядке — сила.

Вопросов легитимизации прав у сильного никогда не возникает. Дарий имел все права на Персию, но Македонский имел силу, и все встало на свои места. Николай II писал в анкете: «Хозяин земли русской». Его наследники по закону имели все юридические права на актив. Но вот незадача, не имели силы. Никому не известный Ленин имел только силу без прав. В итоге он стал хозяином земли русской. А наследники царя… Одни были расстреляны, другие отправились за границу… доживать свой век и возмущаться.

В этом смысле Дарий был в чем-то похож на русского олигарха. Формально он как бы хозяин своих активов, но фактически — административный распорядитель. Его воля в рамках бытовой сферы — яхты покупать, дворцы и прочее. Стоит выйти за рамки, то есть создать малейшую угрозу, ситуация изменится. Власть не будет с ними торговаться по той же причине, по какой Александр не торговался с Дарием. Его тут же поставят на место (выбор небогат: или слушаться, или в Лондон, или в Сибирь). Персидское общество признавало власть царя, пока он не отказывался от вызова. Это ограничивало стратегические инициативы Дария. Например, он не мог пользоваться советами грека Мемнона, служившего еще царю Филиппу, отцу Македонского.

Грек говорил Дарию — с Александром нельзя вступать в бой по ряду причин, и приводил основания. Но персидские вельможи, имевшие влияние на царя, были не военными стратегами, а мастерами аппаратных игр и интриг. Они попросту не понимали характера опасности и сути советов грека. Больше думали, как использовать факт победы в своих интересах. Как победить Македонского, о том они не думали вообще, это казалось им очевидным, потому что они тоже были жертвами пропагандистского мифа.

В такой атмосфере наемный греческий полководец, единственный из всех понимающий ситуацию и правила игры, был бесполезен. Он был подобен человеку, дающему советы людям, не умеющим играть в шахматы. Он советует отдать коня, чтобы потом поставить мат. Но горе-игроки от одного предложения пожертвовать конем впадают в гнев и начинают подозревать в предательстве.

Будь у Мемнона возможность командовать армией, он бы компенсировал качество человеческого материала персидской армии стратегией и тактикой высокого уровня. Наполеон говорил: один араб победит пятерых французов. Но десять тысяч французов победят пятьдесят тысяч арабов. Если бы у арабов был свой Наполеон, преимущество арабов сохранилось бы. Но так как Наполеон был у французов, арабы проиграли.

Если бы Македонскому противостояла сопоставимая в полководческом смысле величина, у него не было бы шансов. Персы выиграли бы за счет численного преимущества, несмотря на более высокое качество греческих воинов и гениальность Македонского. Но командиры персидской армии даже рядом не стояли с Александром. Они были хороши для карательных экспедиций среди гражданского населения. Против военной машины они были беспомощны, как милиция беспомощна против армии.