Проект 'Румоко'
Шрифт:
– Возможно, ты прав.
Мы прикончили пиво, и я встал:
– Ну, я пошел.
– Может, еще по банке?
– Нет, спасибо, мне надо еще кое-что сделать.
– Ну, я дам тебе знать.
– Ладно, - сказал я, вылез из шезлонга и направился на верхнюю палубу.
Луна давала достаточно света, бросая тени вокруг меня; вечер был достаточно прохладен, и мне пришлось застегнуть воротник.
Я немного полюбовался волнами, а потом вернулся к себе в каюту.
Я послушал последние новости, потом почитал и, наконец, отправился с книгой в кровать.
...Надо хорошо выспаться. Завтра - решающий день проекта.
Как долго я спал? Наверное, несколько часов. Потом меня что-то разбудило.
Дверь открыта, и я слышал шаги.
Я лежал, окончательно проснувшись, но не открывая глаз, и ждал.
Затем вспыхнул свет, сталь сверкнула у моей головы, и чья-то рука легла на плечо.
– Вставайте, мистер, - проговорил кто-то.
Я притворился, что медленно просыпаюсь.
Их было трое. Свет ослепил меня, и я протирал глаза, ощущая в двадцати дюймах от своей головы дуло пистолета.
– Какого черта?
– осведомился я.
– Нет, - сказал человек с пистолетом, - вопросы будем задавать мы, а ты отвечать. Других вариантов не будет.
Я сел, привалившись спиной к переборке.
– Ладно, - сказал я.
– Чего вам надо?
– Кто ты?
– Альберт Швейтцер.
– Мы знаем, что ты так себя называешь... Кто ты на самом деле?
– Он и есть, - ответил я.
– Нам так не кажется.
– Извините.
– Как и вы нас.
– Ну?
– Расскажите нам о себе и о своем задании.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Встать!
– Тогда будьте любезны подать мне одежду. Она висит на крючке на двери душевой.
Вооруженный повернулся к напарнику:
– Возьми, обыщи и подай ему.
А я оглядел его.
На нижней части его лица была косынка. Так же, как и у другого парня, который походил на профессионала. Но о масках больше заботились любители. Это был лучший вариант - скрывает очень мало, но основное: нижняя часть лица очень легко идентифицируется.
– Спасибо, - сказал я, когда один из них швырнул мне мой синий халат.
Он кивнул, и я набросил халат на плечи, сунул руки в рукава, запахнул полы и сел на край кровати.
– Ладно, - сказал я.
– Чего вам надо?
– На кого ты работаешь?
– спросил первый.
– На проект "Румоко".
Он слегка ударил меня левой, крепко держа пистолет.
– Нет, - пояснил он, - поподробнее, пожалуйста.
– Я не знаю, о чем говорить. Можно закурить?
– Давай... Нет, погоди-ка, дай-ка сюда. Я не знаю, что там у тебя может быть в пачке.
Я взял сигарету и затянулся, глубоко вдыхая дым.
– Я так и не понял, - сказал я.
– Объясните мне, что вам надо, и, может быть, я вам смогу помочь. Мне ни к чему неприятности.
Казалось, это слегка успокоило их, потому что они оба вздохнули. Человек, задававший вопросы, был повыше. Думаю, что и тяжелее. Фунтов, этак, двести, думаю.
Они уселись на ближайшие стулья. Пистолет опустился на уровень моей груди.
– Расслабьтесь, мистер Швейтцер. Мы тоже не хотим неприятностей, - сказал один из них успокоенно.
– Отлично, - проговорил я.
– Спрашивайте, и я охотно отвечу вам.
– Я, естественно, приготовился врать.
– Спрашивайте.
– Вчера вы ремонтировали агрегат Джи-9?
– Думаю, это всем известно.
– Почему вы это сделали?
– Потому что могли погибнуть двое людей, а я сумел найти неисправность.
– Откуда у вас такие знания?
– Господи, да я же инженер-электрик! Уж я-то знаю, как ликвидировать замыкание. И большинство на это способно.
Высокий посмотрел на коротышку, и тот кивнул.
– Тогда почему возмущался Асквит?
– снова спросил высокий.
– Потому что я мог нарушить регулировку прибора, - ответил я.
– Я не имею права обслуживать такие приборы.
Он кивнул снова. У обоих были черные, очень чисто выглядевшие волосы и хорошо развитая мускулатура. Это отчетливо просматривалось под их легкими рубашками.
– Вы похожи на простого обычного человека, - заговорил высокий, - такого, что попал в школу по своему выбору, учился, остался холостяком, получил работу. Может, все обстоит именно так, как вы сказали, и мы принесем вам беду. Тем не менее, обстоятельства вызывают подозрения. Вы ремонтировали комплекс механизмов, который не имели права ремонтировать...
Я кивнул.
– А почему?
– У меня смешное отношение к смерти. Не люблю почему-то смотреть, как погибают люди, - сказал я.
– И потом: на кого вы работаете? Чья-то разведка?
Коротышка усмехнулся. Высокий сказал:
– Этого мы не скажем. Ты, очевидно, это понимаешь. Нас интересует одна странность - почему ты так явно спокойно отнесся к тому, что было абсолютной диверсией?
"Так", - сказал я себе.
– Я выполнял свой долг, - сказал я вслух.
– Ты лжешь. Люди не выполняют свой долг так, как сделал это ты.
– Чушь! На карту были поставлены две жизни.
Он тряхнул головой:
– Боюсь, что нам придется продолжить допрос, и совсем по-другому.
Когда я ищу выход из опасного положения или отражаю угрозу в ходе тех уроков, что получаю в течение своей зря потраченной жизни, в памяти моей всплывают пузыри, переливаясь всеми цветами радуги; они парят в пространстве, вспыхивая на мгновение, и длится это не дольше, чем живет пузырь.
...Пузыри. Есть один такой в Карибах, называется он Нью-Иден. Глубина там около 175 морских саженей. По недавней переписи он был домом более, чем для ста тысяч людей. Это огромный освещенный купол, и, озирая его сверху, Эвклид был бы доволен его безупречной формой. На удалении от купола сияли фонари, линия уличного освещения вела среди камней, по мосткам над каньонами, переходя через горы. Идущие вниз автомобили двигались вдоль этих дорог, как танки, маленькие подводные лодки сновали на разных глубинах, мелькали режущие воду пловцы в разноцветных облегающих костюмах, то входя в пузырь, то выходя из него, поскольку работали поблизости.