Проект Стокгольмский синдром
Шрифт:
– Кому, как не тебе знать почему я уехал, – на его выпад я отвечаю совершенно спокойно, но сжимаю кулаки, таким образом пытаюсь обуздать свой порыв. – Я оставил свой дом, оставил работу, – выдыхаю, как будто пробежал стометровку за пару секунд, – я оставил все, что мне напоминало о моей Оле. Я не знаю, где она и что с ней. Я вообще не знаю, что творится с моей жизнью. А ты, – я тычу отцу в грудь, когда как в жизни этого не делал, но терпение всегда лопается, каким бы оно не было безграничным. Владимир стоит неподвижно, глядя в упор мне в глаза не произносит ни слова. – Вместо того, чтобы принять меня, упрекаешь в своем старшем сыне. Да плевать я хотел, где он пробыл и есть, наши жизни мы выбрали сами, и если меня взяли тем, что знают, кто ты – наш отец, то Марк пошел сам. – Я отхожу на пару шагов от разъярённого отца, по одному только взгляду понимаю,
– Ну чего вы ссоритесь, – прогремел из ниоткуда голос моего брата-близнеца, который стоял все это время в проеме дверей. Мы даже не заметили, как он вошел, а рядом с ним под руку стоит Ирина – бывшая жена Власова. – Я жив и здоров, – Марк демонстративно подошел к нам, оставив Ирину стоять там, где были, – отец, – оба мужчины обнимаются, а глаза отца заискрились радостью. Вот она разница между нами. Девушка переминается с ноги на ногу, чувствуя себя лишней среди мужчин. Я взглянул на нее, все поведение кричит о вине, которую она испытывает. Избегает посмотреть мне в глаза, чтобы я понял, насколько глубоки ее чувства к моему брату. Неужели Степан так просто отпустил Ирину, зная, что оба предназначены друг другу. Зная своего брата, как облупленного, не удивлюсь, если играет с девушкой ради своих целей. Пристальное внимание не осталось не замеченным и в последнюю секунду мы все же встречаемся взглядами, Ирина волнуется, то и дело поглядывая в сторону дверей, идущих в кухонную зону.
– Рад, что ты приехал, – Марк встал передо мной, и протянул руку, ожидая братское приветствие, но я намеренно игнорирую его, затем киваю на Ирину. – Не говори, что у вас любовь, в жизни не поверю.
Марк опустил руку, но я заметил, как на лице заиграли мышцы, показывая напряженные скулы на идеально выбритых щеках. Бывшая Власова набралась храбрости и прошествовала к нам, берясь за руку Марка.
– Не любовь – верно, – отвечает за него, снижая напряженную обстановку. – Просто знакомые, – глядит на мужчину и сжимает его руку, прося о поддержке, – хорошие знакомые, как с тобой, Леонид.
Наш отец фыркнул, но в присутствии Марка не мог вести себя иначе, например, как со мной, поэтому, прекратив наше «дружелюбное» общение, мы все направились в комнату, где нас ожидали гости, мама и Степан. Уверен, для которого станет испытание, вновь увидеться с бывшей женой, а присутствие Марка вовсе выбьет его из колеи.
ГЛАВА 5
Все случилось так, как я предвидел, приблизительно зная, какой будет реакция у Степана при виде бывшей жены, да ещё в сопровождении моего брата. Я вошёл последним в залу, где гости уже активно принялись пробовать яства, которые мама заказала для маленького банкета, вроде как организованного в честь моего приезда. Как только я захлопнул двери, шум мгновенно стих, и все глаза уставились на нас. Первое, что было написано на лицах гостей, практически на каждом, это удивление, смешанное с паникой. Никто не ожидал увидеть двух братьев вместе. И пусть мы близнецы, но отличия мгновенно вырисовываются на поверхности воды – мы разные: манера общения, движения, мимика лица – всё это в купе говорит о наших индивидуальностях. Степан сидел рядом с нашей матерью, своими шутками развлекал и подогревал интерес публики к разговорам "не о чём", за это я ему благодарен. Друг резко взметнул головой, глазам своим не веря, что Ирина пришла под руку с Марком. Сжимает крепко кулаки и встаёт, игнорируя вопрос, заданный моей матерью на шутку, что Степан не успел договорить. Я опережаю отца и пару, намеренно быстрым шагом приближаюсь к Власову и преграждаю путь, фактически загораживая собой образ Ирины.
– Успокойся, ладно? – ищу его глаза своими и устанавливаю связь между нами. Стёпа тяжело задышал, едва ли сдерживает свой порыв накинуться на своего соперника. И, честно, хотел бы я посмотреть, как анатом расправляется с моим братом, ведь я знаю какими приемами владеет мой друг, но именно сейчас, мне приходится прикрывать зад своей семьи, чтобы позже не вызвать шумихи в клубах.
– Хорошо, – сквозь зубы шипит, но слегка наклоняется и провожает Ирину до стула, который ей выдвинул Марк, строит из себя джентльмена и, почувствовав, что запахло жареным, специально провоцирует скандал.
– Вот и отлично, – я согласно киваю ему, с одобрением похлопывая плечи, – а теперь присядь, и прошу тебя, прекрати смотреть в их сторону. Между ними нет ничего, – убедительность взыграла роль, и Степан сдался, присаживаясь обратно. Мама глядит сначала на меня, а потом на Марка и хмурится, явно сделав в своем головном блокноте пометки. Зоя Степановна не так-то проста на первый взгляд, и я уверен по окончанию мероприятия мы оба будем отчитаны своей матерью. Эта мысль греет мою душу, будто я вновь вернулся в юность. Сам себе ухмыльнулся и сел с ней рядом, по правую руку от отца, а Марк и Ирина по левую. Усталость берет своё, а тело после перелета ноет, ощущаю покалывания в затекших мышцах, и уйти тоже не имею возможности, хотя бы ради мамы должен просидеть весь этот цирк. Отец стучит ребром вилки по хрустальному бокалу, завладевая вниманием и тишиной у всех присутствующих.
– Спасибо, – благодарит и встаёт. – Сегодня я рад, как никогда, – ясно, теперь отец переходит к своей неизменной речи о семье и ее счастье. – Оба моих сыновей сидят со мной, – бегло глядит на меня, а потом поворачивается к Марку, удостоив того большим вниманием. На выходку отца лишь фыркнул, мама в это время положила на мою руку свою и сжала, я тут же повернулся к ней. Она одними губами прошептала, чтобы я проигнорировал все это, и я сделал бы так, если бы не одно "но".
– Леонид, – отец обращается ко мне, притворно спокойным тоном голоса, и я напрягся, но кивнул, готовый его выслушать. – Надеюсь, ты не сбежишь от нас при очередной незначительной проблеме, – укоризненно уставился на меня, проговорив это в шутку, но только не для меня, и я встал, конечно, отец не ожидал такой реакции и был слегка удивлён на мою выходку. Это было больно и унизительно, услышать от родного отца, что моя жена это "ничто", и не имеет такого огромного значения ни для кого, кроме меня самого и моих друзей.
– Всего доброго, – сквозь зубы проговорив слова, с характерным скрежетом отодвинул стул и выхожу из застолья, совершенно наплевав на их реакцию в виде удивления и ахов, пронесшихся эхом по залу.
– Я тебе не позволял покидать место, – прогремел его голос, затем уже вскочила мама и рванула за мной, потому как я в это время вышел из комнаты и направился вверх на второй этаж, где все ещё была моя спальня.
– Лёня, – мама окликает меня, и я оборачиваюсь на лестнице. Она нагнала меня, чуть запыхалась, но держится и дышит глубокими вдохами, чтобы унять все ещё присутствующую боль от ранения в недавнем прошлом. – Просила тебя, проигнорируй, – качает головой, выравниваясь на ступеньках со мной, смотрит в глаза, затем берет в ладони мое лицо. – Ты его знаешь, брат твой тоже, да все окружающие в курсе об отцовских вспышках. Мы не в силах переделать то, что само по себе не изменится никогда.
– Почему ты всегда его защищаешь? – с прищуром задаю вопрос, хотя не имел никакого права этого делать. Плечи мамы поникли, и она выпустила из колыбели своих рук мою голову, а я будто потерял вновь что-то родное.
– Наверное, потому что всегда буду его любить, сынок, – с грустью улыбается, но глаза выдают её душевную боль. – Владимир подарил мне замечательных сыновей, а разве этого мало для женского счастья? – риторический вопрос, но я все же на него отвечаю.
– Мало, мама, – искренне шепчу. – Ты отдаёшь гораздо больше, чем берешь взамен. А значит, намеренно жертвуешь собой, чтобы он лишний раз убедился, что имеет над тобой верх.
– Пусть будет, по-твоему, сын. Чужая душа – потёмки, – усмехнулась, приводя в пример поговорку.
– Но не родная, – сказал, как отрезал. Мама устало кивнула.
– Ладно, – хлопает меня по груди и надевает свою дежурную улыбку. – Ты устал, и, знаешь, это было плохой идеей, организовать банкет, но опять-таки, я не могла и ты это понимаешь, – мама целует меня, а потом спускается с пару ступенек, но оборачивается: – Не бери в голову его слова, отец в последнее время сам не свой, я говорила тебе об этом по телефону. Позже еще поднимусь к тебе, и мы обязательно поговорим, – улыбается широко и озорно. – Все, пошла держать в узде Степана, – шутит мама, заставив меня рассмеяться, на что только ухмыльнулся и пожелал ей удачи. Проводив маму взглядом, я ещё раз убедился в том, насколько она сильная женщина. И как бы ситуация не вошла в тупик, мама обязательно находила выход. Даже сейчас, когда в семье чёрт ногу сломит, у каждого из нас свои жизни и судьбы, переплетённые только одной единственной нитью – родством, поэтому мне не остаётся ничего, кроме того, чтобы подстраиваться под всех.