Проект «Вальхалла»
Шрифт:
— Профессор Клаус Циммер, — слегка наклонив голову, представился тот.
Кристиан с радостью пожал ему руку. Приятно, черт побери, встретить соотечественника вдали от дома!
— Мой племянник Хельмут Хайссе, — Циммер широким жестом указал на невысокого молодого человека, который действительно показался Кристиану уменьшенной копией Циммера. Та же уверенная посадка головы, атлетическое сложение, уверенность, которая ощущалась во взгляде, в полуулыбке тонких губ, в коротком рукопожатии.
— Я думаю, Кристиан, что вам будет приятно познакомиться с моим другом и коллегой профессором Циммером,
— Конечно, и приятно и полезно, — искренне ответил Кристиан.
На сей раз Симидзу не стал подвергать гостей тяжелому испытанию — сидению на татами. Они уселись за обычный стол, уставленный закусками, большинство из которых Кристиан видел впервые. Циммер же и его племянник поглощали их с удовольствием.
— Я смотрю, японская пища пришлась вам по вкусу, господин профессор, — заметил Кристиан.
— Я провел в Японии почти половину жизни, — ответил Циммер.
Кристиан посмотрел на него с любопытством.
— Неужели? Как-то...
— Непохоже, хотите сказать? — усмехнулся Циммер.
— Я познакомился в университете с несколькими американцами, которые прожили в Японии изрядное количество лет, — сказал Кристиан. — В их облике, манерах, поведении и в самом деле появилось что-то почти японское. Вы же выглядите так, словно вчера ели айсбайн в мюнхенском кабачке, хотя я вовсе не уверен, что вы такой уж любитель этого блюда.
Циммер расхохотался.
— А между тем первый раз я приехал в Японию совсем молодым человеком. Пожалуй, я был тогда моложе, чем вы сейчас. И с тех пор за вычетом нескольких лет постоянно живу в Японии.
Циммер снял очки в тонкой квадратной оправе и устало потер глаза.
— Все дело в том, — продолжал он, — что везде можно быть самим собой. Немец всегда остается немцем. Здесь у нас есть небольшая, но сплоченная немецкая колония. Мы внимательно следим за чистотой языка и обычаев. Это не менее важно, чем чистить зубы. Правильно, Хельмут?
Племянник согласно кивнул головой.
— Так вы меня воспитали, дядя Клаус, и я этим горжусь.
Циммер слегка улыбнулся. Он аккуратно вытер пальцы о салфетку. Симидзу выскользнул на кухню. Безмолвно появилась его жена, поклонилась гостям и начала собирать грязную посуду.
— А вы, Кристиан, если позволите так вас называть, ведь совсем недавно здесь? Должно быть, вам не хватает общения с близкими вам по духу и по крови людьми? Или вы уже нашли здесь друзей?
Кристиан вдруг почувствовал некоторую напряженность в голосе Циммера. Он поднял голову и заметил жесткий, как ему показалось, подозрительный взгляд племянника. На секунду ему стало не по себе. Но только на секунду, потому что лицо племянника расплылось в ухмылке, а Циммер всем видом демонстрировал доброжелательность и отеческое внимание к молодому другу.
— Собственно, я привык к одиночеству, — ответил Кристиан. — Таков удел ученого. Впрочем, не мне вам это говорить.
Циммер покровительственно кивнул головой.
— Мне повезло, — продолжал Кристиан, — профессор Симидзу оказался столь внимательным ко мне, что даже неловко.
— А друзей, значит, вы здесь не встретили, — полувопросительно, полуутвердительно заметил молчавший до этого племянник.
— Да нет, — удивленно
— Не удивляйтесь, мой дорогой друг, — вмешался Циммер. — Здесь так мало родных лиц, что мы поневоле набрасываемся на каждого соотечественника. Просто мы надеялись, не скрою, что у вас в Японии есть знакомые немцы из тех, кого мы не знаем, в таком случае мы всегда были бы рады их видеть, так же как и вас. Мы часто собираемся в ресторане «Отто», там вполне приличная немецкая кухня.
Появился Симидзу, за ним жена с большим подносом в руках.
— Я хочу вас угостить сэкихан — красным рисом, — сказал Симидзу, — сегодня пятнадцатое число, и нужно есть красный рис, чтобы была удача.
— Это такой обычай? — спросил Кристиан.
— Красный рис — праздничное кушанье, но люди, соблюдающие древние ритуалы, настаивают на том, что его надо есть в первый и пятнадцатый день каждого месяца.
Кристиан, неумело держа хаси — деревянные палочки для еды, — попробовал красноватую массу. Это были красные бобы, приготовленные вместе с необычным по вкусу твердым рисом.
— Все дело в том, что обычный рис варят, а для сэкихан берут специальный клейкий рис, который готовят на пару.
— Он значительно вкуснее обычного, но это еда для людей с хорошим желудком, — со вздохом заметил Циммер. — В моем возрасте приходится от многого отказываться.
Разговор стал оживленнее.
Симидзу всегда был интересным для Кристиана собеседником, побагровевший от выпитого Циммер много и охотно шутил. Если бы не тревога за Хартунга, то Кристиан, как истый баварец, любивший хорошее застолье, был бы вполне доволен. Но Норберт, Норберт...
«Оперативное донесение группы Ямада.
Наблюдение начали вести в 9.20 вечера на вокзале; до вокзала объект вела группа Ота. Объект явно нервничал: ожидая поезда, смотрел на часы, ходил по платформе. Слежки не опасался, не сделал ни одной попытки провериться. Наблюдение производилось мной и еще двумя сотрудниками обычным способом. В вагоне мы рассредоточились, чтобы контролировать входы, а также возможные контакты объекта. В 10.27 с опозданием на две минуты прибыли на обозначенную вами станцию. Там мало кто выходил, поэтому перед остановкой мои сотрудники перешли в другой вагон. Я вышел вместе с объектом.
Мы тщательно контролировали его контакты, они были случайными, ничего из рук в руки не передавалось, фразы, которые могли бы считаться условными, не произносились. Установив маршрут движения объекта, мы отправились за ним. Я — на расстоянии 25-30 метров, мой напарник следовал по другой стороне улицы. Третьего я оставил для подстраховки на станции — дожидаться следующего поезда (на тот случай, если он кого-то предупредил, куда направляется). Поскольку уже стемнело, объект часто оглядывался. Моему напарнику показалось, что его расшифровали, поэтому он поднес руку к затылку, что означало: «Смени меня». Мы поменялись местами. В 11.02 объект подошел к дому и после некоторых колебаний вошел. Мы обошли прилегающие улицы, там было чисто, со станции пришел наш третий сотрудник, он ничего не заметил. Поскольку на этом наши обязанности кончались, мы прекратили наблюдение и вернулись в Токио.