Проект «Юпитер»
Шрифт:
— Нет! Нет!
— Не нужно мне врать. Я ведь могу возвращать мертвых к жизни, помните? Я могу уничтожить всю вашу деревню одной только мыслью. И я легко могу распознать, врете вы или нет.
Она какое-то время молчала, обдумывая услышанное. Она наверняка должна была знать об анализаторах речи.
— Я — мэр Сан-Игнасио. У вас могут быть неприятности.
— Мы не сделали ничего незаконного. У нас есть ордер на ваш арест, подписанный губернатором вашей провинции.
Мадеро презрительно фыркнула.
— Пепе Ано! — на самом деле губернатора звали Пелипианокио — итальянское имя, но испанцы превратили его в местный
— Надо понимать, он не пользуется особой популярностью среди местных партизан? Но ведь он один из вас.
— Он получил кофейную плантацию в наследство от дяди и оказался таким плохим фермером, что у него не росла даже редиска! Вы купили его землю, вы купили и его самого.
Она нисколько не сомневалась, что это правда, — может быть, так оно и было.
— Мы ни к чему его не принуждали, — сказал я, раздумывая. Я не так много знал об истории их городка и провинции. — Разве он не сам обратился к нам? Заявил о себе…
— Ну да, конечно. Точно так же голодная собака ластится к любому, кто готов ее кормить. Но не надо думать, что мы все такие, как этот…
— Честно говоря, сеньора, нам не особо много об этом рассказывали. Разве вашим солдатам выкладывают все подробности перед тем, как вы посылаете их на задание?
— Мы… Я ничего об этом не знаю, — на самом деле она не могла этого не знать — их солдаты действительно принимали участие в принятии решений и могли обсуждать приказы. Это снижало эффективность их как военной силы, зато давало моральное право гордо именовать себя «Демократической Народной Армией».
Вертолет внезапно резко кинуло влево, потом — вправо, потом он круто взял вверх. Я подхватил Мадеро, чтобы она не упала.
— Ракета, — пояснил я, проконсультировавшись с летуном.
— Как жаль, что они промахнулись…
— Вы — единственное живое существо на этом вертолете, сеньора. Все остальные — в полной безопасности, в Портобелло.
Она даже улыбнулась.
— По-моему, не в такой уж и безопасности. Разве не из-за этого вы меня выкрали?
Женщина попала в число девяноста процентов счастливчиков и благополучно пережила операцию по вживлению имплантата. От нее командование Альянса узнало имена остальных трех «tenientes» [1] , ответственных за резню в Портобелло. За соучастие в этом деле ей был обеспечен смертный приговор, но затем его заменили более мягким наказанием — пожизненным заключением: Мадеро отправили в большой лагерь военнопленных в Зоне Канала. Имплантат у нее на затылке служил надежной гарантией того, что больше она не будет участвовать ни в каких заговорах.
1
Здесь подручные главаря заговорщиков (исп. ).
Как ни странно, но за те четыре часа, пока Мадеро везли в Портобелло и вживляли ей имплантат, остальные трое «tenientes» вместе с семьями успели уйти в джунгли и спрятаться. Они словно провалились сквозь землю — наверное, надеясь когда-нибудь вернуться. Их отпечатки пальцев и рисунок сетчатки занесли в списки разыскиваемых мятежников, но не было никакой гарантии, что эти отпечатки действительно принадлежали им. У них был не один год, чтобы подстроить подмену. А значит, любой из этих партизан свободно мог прийти к воротам Портобелло наниматься
Конечно, Альянс перестрелял всех испаноязычных рабочих на базе в Портобелло и мог проделать то же самое по всему городу и даже по всей стране. Но такая тактика в конце концов обернулась бы против самого Альянса. В Панаме Альянс обеспечивал одну треть всех рабочих мест. Если вышвырнуть с работы всех этих людей, Панама наверняка пополнит ряды нгуми.
Маркс, и не только он один, считал и доказывал, что в основе любой войны лежит экономика. Конечно, никто в девятнадцатом столетии и представить себе не мог, каким будет мир в двадцать первом веке — когда половина планеты вынуждена трудиться в поте лица, зарабатывая на чашку риса или корку хлеба, а другая половина благоденствует, выстроившись в очередь у грандиозной автоматической кормушки.
Группа солдатиков вернулась в городок на закате, с ордерами на арест трех остальных партизанских главарей. Солдатики пошли за партизанами, разделившись по трое. Окутанные клубами дыма и тошнотворного газа, они вламывались в дома, обшаривали все прилегающие к усадьбам земли, но так никого и не нашли. Местное население не оказывало практически никакого сопротивления, так что солдатики ушли ни с чем — рассеялись в десяти разных направлениях.
Они встретились снова примерно в двадцати километрах ниже по склону горы, возле продовольственного магазинчика и кабака. Кабак был закрыт, но там оставался один из завсегдатаев — лежал, скрючившись под столиком на улице, и безмятежно храпел. Солдатики не стали его будить.
Следующая часть миссии представляла собой злодейское надругательство, измысленное каким-то непроспавшимся гением, которого разобрала досада на то, что в эту ночь больше никого не удалось взять в плен. Солдатики вернулись наверх и методично извели весь урожай на полях, принадлежавших трем семьям сбежавших партизан.
Две семьи владели плантациями кофейных деревьев, так что Джулиан приказал своим людям просто выкорчевать кусты и побросать на поле — возможно, уже на следующий день их посадят обратно.
Имущество третьей семьи состояло из единственного в городке магазинчика скобяных товаров. Если бы Джулиан спросил у координатора, что с ним делать — ему, наверное, приказали бы поджечь магазин. Так что он не стал лишний раз спрашивать, а просто выломал двери и вместе с тремя другими солдатиками разбросал весь товар по улицам городка. Пусть местные жители сами разбираются, стоит ли уважать право собственности сбежавшего партизана.
Большинство поселян за эту ночь устали возиться с солдатиками, а кроме того, они получили сообщение, что солдатики не собираются никого убивать, если их на это не провоцировать. И все же двое самонадеянных снайперов вылезли со своими лазерами и собрались пострелять, но у солдатиков были в запасе транквилизирующие стрелки.
Пак, новенький в группе, парень с наклонностями убийцы, доставил Джулиану некоторые неприятности. Он вздумал возражать против применения стрелок — что было равнозначно неподчинению приказу в боевых условиях, а это серьезное нарушение субординации, подсудное дело. Но и тогда, когда ему все же пришлось взяться за транквилизирующие стрелки, Пак стал целиться снайперу в глаз — от чего тот, несомненно, должен был погибнуть. Джулиан вовремя это заметил и мысленно приказал Паку прекратить стрельбу, а снайпера препоручил Клоду, который стрельнул тому в плечо.