Проект «Юпитер»
Шрифт:
— Я не хочу, чтобы ты так говорил! — вздохнула Амелия. Риза, который много лет знал о наших отношениях, кивнул, соглашаясь с нею. — А то мне кажется, что ты как будто готов умереть в любое мгновение.
Я чуть не сорвался. Но сумел медленно просчитать в уме до десяти. Риза открыл рот, собираясь что-то сказать, но я перебил его:
— А что, по-твоему, я должен спокойно смотреть, как люди умирают, переживать вместе с ними их смерти, чувствуя все, что чувствуют они, — а потом приходить домой и спокойно спрашивать, что сегодня на ужин? — мой голос упал до шепота. — Что бы ты обо мне подумала, если бы мне не было от этого больно?
— Прости…
— Нет.
— Джулиан, — произнес Риза натянутым тоном. — Может быть, лучше поговорить об этом как-нибудь позже?
— Хорошая мысль, — подхватила Амелия, поднимаясь со стула. — Мне все равно пора домой.
Она подала знак официанту, и тот принес ее пальто и сумочку.
— Заказать тебе такси?
— Не нужно, — ровным голосом отозвалась она. — Уже конец месяца, — а значит, Амелия вполне могла потратить остаток положенных кредиток на поездку в такси.
У других уже не осталось свободных кредиток, так что я заказал несчетное количество вина и пива и напился гораздо сильнее тех, кого угощал. Риза тоже порядком назюзюкался, и его машина не позволила ему водить. Так что мы вместе с ним и моими двумя «бутсами»-тел охранителями пошли пешком.
Я расстался с Ризой, отпустил телохранителей у ворот университетского городка и один прошел еще пару километров до дома Амелии. Накрапывал противный мелкий дождь. Никаких репортеров я не заметил.
Было уже почти два часа ночи. Свет нигде не горел. Я прошел к Амелии через заднюю дверь и только тогда подумал, что сперва следовало бы позвонить. Вдруг она не одна?
Я пробрался на кухню и добыл из холодильника сыр и виноградный сок. Амелия услышала, что на кухне кто-то есть, и вышла, протирая глаза.
— Никаких репортеров? — спросил я.
— Ага, прячутся под кроватью.
Она встала у меня за спиной и положила руки мне на плечи.
— Ну, как, поможем им подобрать материал для заметок? — я повернулся на стуле и спрятал лицо между ее грудей. У Амелии была теплая кожа, от нее пахло сном.
— Извини, что я так поздно.
— Ты слишком многое пережил. Пойдем, — я позволил ей увлечь меня в спальню. Она раздела меня, словно малого ребенка. Я все еще был немного пьян, но Амелия с завидным терпением сумела обойти этот вопрос и многое другое тоже.
Я заснул, словно отключился, и проснулся, когда в доме уже никого не было. Амелия оставила записку на микроволновке — что у нее весь день строго расписан, начиная с восьми сорока пяти, и она надеется увидеть меня на общем собрании в обед. Сейчас было около десяти утра.
Ох, это субботнее собрание! Наука никогда не спит. Я откопал кое-какую чистую одежду в «моем» отделении шкафа и быстро вымылся под душем.
За день до того, как снова отправиться в Портобелло, у меня была назначена встреча в «Совете по Распределению Предметов Роскоши», в Далласе. Эти люди разбираются с нестандартными заказами на продукцию нанофоров. Я сел на монорельс «Треугольник», экспресс помчал меня к Далласу. Мимо промелькнул Форт-Уэрт — я никогда там не бывал.
До Далласа я доехал за полчаса, а потом еще битый час колесил по запруженным машинами городским улицам, добираясь до самого «Совета по Распределению Предметов Роскоши», который занимал огромную площадь
Оценщик, который рассматривал мой заказ, оказался пятидесятилетним человеком угрюмого вида. Он с неизменно печальным выражением лица прочитал бланк моего запроса.
— Вы ведь хотите приобрести это украшение не для себя? Это наверняка для какой-то женщины, вашей любимой женщины, да?
— Да, конечно.
— Мне нужно знать ее имя. Я замялся.
— Она, собственно, мне не…
— Ваши отношения меня не касаются. Мне нужно только знать, кому предназначается это изделие, кто будет им владеть — если я разрешу его произвести.
Меня не очень радовала перспектива официально запротоколировать где-нибудь наши отношения с Амелией. Но все равно любой, кто войдет со мной в полный контакт при подключении, и так об этом узнает — значит, это останется такой же тайной, как любая другая тайна моей жизни.
— Это для Амелии Блейз Хардинг, — сказал я. — Мы вместе работаем.
Служащий аккуратно все записал.
— Она тоже живет при университете?
— Да.
— По тому же адресу, что и вы?
— Нет. Честно говоря, я даже точно не знаю, какой у нее адрес.
— Ничего, мы выясним, — он улыбнулся с видом человека, который только что сжевал лимон, но вынужден улыбаться. — Я не вижу никаких причин отказывать вам в этой заявке.
Принтер на его рабочем столе тихо зажужжал, оттуда выполз лист бумаги и лег передо мной.
— Это обойдется вам в пятьдесят три стандартных кредитки, — сказал оценщик. — Подпишите вот здесь — и через полчаса можете получить ваш заказ в Шестом Блоке.
Я подписал. За горсточку трансформированного песка я отдавал месячный запас кредиток. Но можно было посмотреть на это и с другой стороны: за пятьдесят три бесполезных бумажки я получал прекрасное украшение, которому еще в прошлом поколении не было бы цены.
Я вышел в коридор и пошел, ориентируясь по красной полосе, которая вела к Блокам от Первого по Восьмой. Полоса разделилась, и я повернул вдоль той, которая шла к Пятому — Восьмому Блокам. Я проходил мимо нескончаемой череды дверей, за которыми сидели люди и медленно, не спеша делали ту работу, с которой машины справились бы и быстрее, и эффективнее. Но машины не стали бы работать за сверхурочную оплату и государственные кредитки.
Пройдя через вращающуюся дверь, я попал в симпатичное полукруглое помещение, выстроенное вокруг сада камней. По саду бежал маленький серебристый ручеек, неся свои струи среди экзотической растительности, высаженной в клумбы из рубинов, алмазов, изумрудов и множества прочих сверкающих драгоценных камней, названий которых я не знал.