Профессия

Ронберг Тони

– «Наташа». Наверное, я бы выбрал имя «Наташа».

– А я бы выбрала «Ольга». У меня была в институте подруга Оля – такая смешная. Стала моделью и уехала в Париж.

Она замолкает.

– И что дальше?

– Ничего. Работала моделью. Потом влюбилась в одного

миллионера и родила от него ребенка. А он ее бросил. Ей не на что было жить, и стыдно было вернуться домой, потому что все знали, что она в Париже замужем за миллионером. Она начала судиться...

– И чем закончилось? – я предполагаю трагический конец.

– Она проиграла суд. Пошла мыть лифты, стала зарабатывать, сняла маленькую квартирку и вырастила красавицу-дочь, а отец потом признал ее и оставил ей наследство...

– Она была твоей сокурсницей? – уточняю я.

– Да, тяжело говорить с детективом, – Лара усмехается. – На самом деле, она бросилась с шестнадцатого этажа его офиса, а ребенка забрали в приют. Ее мать очень плакала, потому что потом она уже не хотела, чтобы ее дочь была замужем за миллионером, хотела просто, чтобы она была жива, хотела увидеть свою внучку, но так и не смогла ее разыскать. А я приехала в Москву и поклялась ни с кем не встречаться. Вообще. Никогда.

Я киваю. Пытаюсь улыбнуться:

– Я же не миллионер – со мной можно.

– Ты мне тогда показался таким шикарным...

– В горелом «Амуре»?

Она уже улыбается. Мне вспоминается то кафе с его специфическим фри и салатами. Как меня занесло туда в тот вечер? И что было бы со мной, если бы не занесло?

Что-то похожее на прощанье с тем, что было

до нее и до нашего ребенка, охватывает меня. Сколько скитаний еще могло бы быть, если бы я не нашел свой причал? Но я нашел его – чудом...

– Я уже не кажусь тебе шикарным?

– Не очень.

– А Генка?

А Генку она по-прежнему недолюбливает. Не может забыть, как он заставлял ее писать мне прощальную записку, хотя я уже сто раз объяснял, что он делал это из лучших побуждений. Он и сейчас уверен, что отвечает за мою жизнь.

Зато Ларе очень нравится Эдита. И Эдита, в свою очередь, тоже добра и внимательна, но я понимаю, что это доброта – не к Ларе, а просто к человеку, который мне дорог. Наверное, она, со своей женской точки зрения, не видит в Ларе ничего особенного. Моя девочка лишена светскости и причуды дам, выросших на Рублевке, ей не знакомы. Но я хорошо понимаю, что с Эдитой мне было бы тяжело, а рано или поздно стало бы просто невыносимо. А вот Генка с удовольствием перенимает у нее манеры новоиспеченного миллионера. Для парня из Рыбинска – он очень способен и весьма преуспел.

При мысли о своих друзьях я усмехаюсь, обнимаю Лару и говорю ей на ухо:

– Мы завтра приглашены к Генке и Эдите...

– А, хорошо... У них так красиво!

И я обещаю, что к Новому году мы тоже переедем в собственную квартиру, и у нас тоже будет красиво. Я не очень уверен, но обещаю...

2007 г.