Профиль мозга
Шрифт:
– Передозировка, значит, - кивнул Аркулов.
"Передозировка, да! Миа стала наркоманкой, а я и не заметил! Только злился, что она где-то пропадает и разговаривать не хочет... всё некогда было от работы оторваться и разобраться в чём дело!" - все эти слова бились в голове Дениса, но сказать вслух он смог только одно:
– Да.
– Ты не виноват. Она начала принимать олкодин ещё до твоего возвращения, зависимость сформировалась, пока тебя не было.
"Но я же видел: с ней не ладно, она что-то скрывает! Я должен был добиться правды, должен был заставить её признаться в наркомании
– Да, - это слово словно прилипло к губам Дениса, и, что бы он ни вопил про себя, наружу прорывалось только оно.
– Знаешь, - Аркулов внимательно изучал лицо сына.
– То, что случилось, конечно, жутко плохо, но сейчас жизнь Миа уже вне опасности, верно?
– Да.
– И ты там сейчас ничего не можешь сделать, к ней тебя всё равно до завтра не пустят, так?
– Да.
– А Илью уже привезли, так что давай-ка, приезжай на работу, ты нам здесь очень нужен!
– Да.
– Денис нажал отбой и направился к выходу из больницы.
В мобиле ему немного полегчало, и, когда он вышел из машины возле дверей Управления, мысли о Миа стали потихоньку уступать место другим. Ему позвонят, как только появится возможность её навестить, и тогда уже Денису никто и ничто не помешает поговорить с ней по душам и понять, что привело её к зависимости от этого чёртова олкодина. Ничего! Они справятся! Главное, Миа будет жить, а уж о дальнейшем лечении он позаботится! Он снимет её с наркотического крючка, снимет навсегда, чего бы это ни стоило. А если будут большие трудности, ему помогут: у него есть гениальный отец, есть бравый непотопляемый полковник и ещё старый мудрый генерал...
Сидеть в больнице сейчас и правда бессмысленно, изрядно приободрившись, думал Денис, шагая по коридорам Управления, тем более если открылась новая возможность попытаться вытащить из комы Илью.
Самсонов всё-таки согласился на перевозку парнишки, в чём не последнюю роль сыграл Беркутов, расспрашивавший генерала о его сыне, Павле, аккурат перед тем, как явился Денис.
– Будет следующий сеанс, позови, тоже хочу на Пашку посмотреть, парой слов перекинуться, - отчётливо прозвучал голос полковника из-за закрытой двери генеральского кабинета.
Денис остановился, ожидая, когда полковник выйдет.
– Он возмужал, Юра, - ответил генерал.
– Такой...
– в его голосе прозвучала гордость, - ты его и не узнаешь: стал настоящим мужчиной!
– Ну, так Тэтатерра - не место для слабаков, и ты знал это, когда туда его отправил. Ругался на него, а сам знал, что Паша - сильный духом парень и со всеми трудностями справится.
– Спасибо, Юра, - голос генерала дрогнул.
– Если бы не ты и не майор...
– Брось, Василич!
– перебил его полковник.
– Разреши идти, а то там, за дверью, Кулаков, по-моему, уже минут пять топчется. За Илюшку своего просить пришёл, так ты помог бы мальчишке - он нам на Дзетте здорово поспособствовал.
– Ладно, иди, разберусь!
– Есть!
– Беркутов распахнул дверь и, приветственно кивнув опешившему Денису, стремительно удалился.
Сейчас, уже шагая в лабораторию ? 2, Денис не мог вспомнить, действительно ли полковник, выходя от генерала, ему подмигнул, или так только показалось, но в одном был уверен точно: разговор о Павле Самсонове перед приходом Дениса Беркутов затеял специально, как бы невзначай напоминая генералу, что оба - Паша и Илья - одного возраста, и тем заставляя проникнуться симпатией к парнишке в коме.
Хитрая бестия этот наш полковник, с восхищением думал Денис, открывая дверь лаборатории. Наверняка, он же и с матерью Ильи договаривался, чтоб дала разрешение, вот интересно было бы послушать...
Илья лежал на лабораторном кресле, но видно было только его тело, опутанное трубками и проводами, соединявшими парнишку с приборами поддержания жизни. Голову Ильи полностью скрывала сложная конструкция с вынесенной на специальную консоль панелью управления, за которой уже колдовал Аркулов.
– Сын!
– услышав шорох открывшейся двери, он вскочил и, метнувшись навстречу, неожиданно заключил Дениса в объятия.
Вышло как-то неловко, не было у них с отцом никогда привычки обниматься, видно, Аркулов где-то что-то вычитал о пользе такого контакта и решил применить полученные знания на практике.
– Да я в норме, отец, - Денис аккуратно отстранился.
– Куда?
– Сюда!
– Аркулов бодро устремился к такой же, как и у Ильи, конструкции и, нажав кнопку, разложил стоявшее под ней кресло под лежачее положение.
– А шлем?..
– Денис завертелся на месте, отыскивая взглядом устройство, которым пользовался в прошлый раз.
– Шлем переформатировался вот в это, - Аркулов показал на нависавшую над креслом аппаратуру.
– И когда только ты успел?
– поразился Денис, ложась на предложенное отцом место.
– Так я только идеи генерю, а в "железо" их воплощают Лихарев с ребятами... так... пока не двигайся.
Загудел привод, и такая же, как над Ильёй конструкция надвинулась на Дениса, отсекая его от внешнего мира. В лицо дохнуло холодом, головы коснулось что-то влажное и гладкое - по коже сразу побежали мурашки. Несколько раз кольнуло затылок, Денис почувствовал, как распирает изнутри уши и хотел сказать об этом отцу, но тот его опередил:
– Может быть немного неприятно, но не бойся, это скоро пройдёт.
В шею вдруг впилась игла, с жаром выталкивая в вену поток какой-то жидкости.
– Что это?! Что за инъекция?
– удивился Денис, в прошлый раз ничего такого не было.
– Коктейль, причём, честно признаться, наркотический, который улучшит проводимость нейронных путей и поможет быстро создать стойкие очаги возбудимости в нужных нам отделах мозга. Ты жаловался, что в тот раз тебе мешали какие-то, неуместные в тот момент воспоминания, ну вот я и придумал, как отсечь лишнее и помочь сосредоточиться на нужном. Коктейль довольно опасный, кстати.