Прогноз гадостей на завтра
Шрифт:
Жора хмыкнул:
– Потому что днем нельзя.
Я уставилась на него во все глаза. Саврасов потер затылок рукой и поинтересовался:
– У тебя дома кто-нибудь живет?
– Полно народа, дети…
– Я имею в виду животных.
– Да, четыре собаки, кошки, теперь еще попугай есть…
– Никто не умирал?
– Они молодые.
Жора прищурился:
– Ладно, слушай. Это Эдька придумал, царство ему небесное, золотые мозги имел. Идея его, а воплощение мое.
Любой владелец собаки или кошки в конце концов сталкивается с необходимостью
Эдик же предлагал сказочный вариант. Умершее животное кремировали, устраивая настоящую процедуру прощания, потом урну ставили в колумбарий. Хозяева получали возможность приходить на кладбище, ставить в вазочку цветы…
За услуги брали не слишком дорого, клиентов было много… Несколько стен уже полностью заполнено, сейчас возводят новую…
– Как же вы устраиваетесь с документами? – удивилась я.
– А вот это мое дело, – ухмыльнулся Жора, – секрет не раскрою.
– И священник! Неужели церковь разрешает отпевать собак?
Саврасов широко улыбнулся:
– Миша служит у нас художником, мы для заказчиков концерт устраиваем, правда, он работал раньше в церкви, но потом его лишили сана.
– А крематорий, зал прощания… Неужели сюда проверки не приходят?
– Эдька все прикрывал, его в городской администрации прямо обожали, – пояснил Жора, – теперь, боюсь, сложности могут начаться, хотя, конечно, попробую справиться.
– Много сотрудников кладбища в курсе дела?
– Да почти все, – хмыкнул Жора, – кроме Эммы Марковны. Ей не сказали, правда, деньги платили.
Я молчала.
– Ну, – продолжил Жора, – дошло до тебя, что я не виноват в смерти Эдьки? Ничем особо криминальным мы тут не занимались. Более того, все довольны оказывались. Владельцы хоронили своих друзей, нам шли деньги. Ведь со всеми делились. Да и вышестоящее начальство знало, в чем дело, тоже конвертики раз в месяц получало. И кому от нашего бизнеса плохо было? Нет, Эдьку прирезали не из-за кладбища…
– А из-за чего? – быстро спросила я.
Жора пожал плечами:
– Небось из-за бабы. Он в отношении женского пола просто лютый был.
– Вроде женатый человек.
Саврасов хлопнул рукой по столу:
– Ну е-мое, кому же штамп в паспорте мешает? И потом, Геме все равно было, она по стране моталась, людям голову дурила.
– Что вы имеете в виду?
Саврасов захихикал:
– А то, что у нее целый бизнес для лохов существовал, Эдька под пьяную лавочку рассказал.
– Не понимаю…
– Ну ничего хитрого. Она же из себя целительницу изображала, экстрасенса мирового масштаба… Приезжает, к примеру, в какой-нибудь Мухосранск. Город уже весь афишками оклеен, по радио рекламка прошла, опять же местное телевидение подключено. Ну, допустим, запланировано три выступления. На первом сидит ползала. Появляется Гема и давай шаманить, и тут из третьего ряда выходит инвалид, бросает костыли и бежит к сцене с воплем: «Я здоров!!!»
Зал гудит, народ в экстазе, на следующих выступлениях яблоку некуда упасть, билеты за три километра от зала спрашивают.
– Она так здорово лечила?
Саврасов подскочил в кресле:
– Ты еще дурее, чем кажешься! Инвалид-то подставной, чистый цирк! Актер нанятый, докумекала? Гема такие бабки загребала! Нам на кладбище год работать надо, чтобы получить то, что она за месяц имела. Эдька жутко комплексовал, и баб себе поэтому подбирал нищих, чтобы на их фоне богатым выглядеть. Нет, искать убийцу надо среди его любовниц.
– Вы их всех знаете?
– Ну, всех, пожалуй, и сам Эдька не помнил. Последняя его герла, Лена, в стрип-баре плясала, когда он с ней познакомился, вокруг шеста кривлялась. Абсолютно безголовая, у нее вместо мозгов счетчик, знаешь, такие в такси раньше стояли: чик-чик, в окошечке циферки скачут. Эдька ей на фиг не нужен, лишь кошелек его привлекал. Нет, она не тянет на убийцу. И потом, он ее с работы забрал, квартиру снял, бабки давал. Ленке без него хуже… А вот предыдущая…
Жора замолчал и полез за сигаретами.
– Ну, – поторопила я, – кто она?
Жора раздавил окурок в пепельнице, прокашлялся и сообщил:
– Отелло.
– Кто?
– Ревнивая, жуть! Эдьке по каждому поводу скандалы закатывала, один раз в конторе стекла побила. Представь, явилась к любовнику на работу и давай камнями швыряться! Ну вот тебе бы такое в голову пришло?
– Нет, конечно.
– Вот видишь, – радостно заржал Саврасов, – даже такая, как ты, и то бы не стала идиотничать!
Я молча проглотила оскорбление и поинтересовалась:
– Имя ее знаете?
Саврасов издал звук, больше всего похожий на хрюканье, потом пробормотал:
– Эфигения.
– Издеваешься, да? – обозлилась я.
– Почему? – веселился Жора. – Кое-кого у нас зовут Евлампией, а эту красоту неземную Эфигенией кличут.
– Таких имен не бывает!
– Вот и я об этом же думаю, – сообщил Жора, – псевдоним у нее, так сказать, для работы. Ну знаешь, как писатели на обложках одно имя пишут, а в жизни совсем по-другому зовутся. Маринина совсем не Маринина…
– Я в курсе того, что такое псевдоним. Только зачем он этой Эфигении понадобился? Она актриса, певица или романы строчит?
– Не, – заржал Жора, – покруче будет, гадалка.
– Кто?
– Потомственная цыганка в десяти поколениях, Эфигения Роме, гадание по линиям судьбы и на картах, – отчеканил Саврасов.
– Ну и где эта дама живет?
– Понятия не имею.
– А настоящее ее имя знаешь?
– Кто ж его мне скажет?
– Хороша информация, – вскипела я, – предлагаешь искать бабу, имя которой «никак» и живет она «нигде»?