Прогнозист
Шрифт:
Поток его блаженных мыслей прервал телефонный звонок. Звонили из гостиницы. И кто? Секретарь владельца фирмы "Лозанд". Но откуда она узнала телефон явочной квартиры? Ведь он, Тюлев, в Архангельске всего лишь несколько часов? И отсюда при нем звонили раза четыре, не больше. Звонили свои: Костя, Ядвига. У Кости были деловые звонки. Ядвига справлялась о рейсовых на Москву. Перезванивала, уточняла, попадала не туда, извинялась. Областной город, а связь паскудная.
Провинции далеко до столицы.
21
Приказ товарища полковника не оставлял сомнений, что Фиделя Михайловича схватили не местные омоновцы (распоряжение мог отдать и губернатор, это равносильно было бы объявлению войны правительству), схватили бандиты с целью получения выкупа.
Так считала и Антонина Леонидовна, считала до той минуты, когда услышала по сотовому знакомый голос: - Груз при тебе?
– Да.
– Показывай. Но...
– Без всяких "но" - Кому показывать персонально?
– Нашему лучшему другу. Пусть он убедится, что мы не разбойники с большой дороги. Мы покупаем товар на свои трудовые. Надеюсь, объяснить сумеешь.
– Сумею. Но он же в Питере?
– Он где-то рядом с тобой. Запоминай телефон... Звони.
Телефон запомнила. На секунду задумалась: приказ был странный. Переспросила: - А если он попытается груз отобрать?
– В твоем распоряжении мастера спорта.
– Товарищ полковник намекал на присутствие женщин, в прошлом известных стрелков. Они сопровождали груз - четырехмиллионную наличку. Вчера это были одни купюры, сегодня - другие. Утром - так велела Антонина Леонидовна - им пришлось пересесть из одного "Уазика" в другой. Оба "Уазика" одного - белого - цвета, и что любопытно - это осталось незамечено даже сопровождающими - оба "Уазика" с одинаковыми номерами. Первый умчался в аэропорт - увез банкноты, захваченные в поезде. Эти деньги, минуя Москву, проследуют во Львов - в обменный пункты Западной Украины. Свежую, московскую наличку, предстояло предъявить Тюлеву. Так распорядился Януарий Денисович: он жертвовал своими деньгами.
В том, что это деньги его, Антонина Леонидовна убедилась вскоре. Через некоторое время после разговора с товарищем полковником невдалеке от припаркованного "Уазика" зарулил на стоянку "Икарус", по виду туристский, но окна были плотно зашторены.Потом подрулил другой, такой же "Икарус", тоже с зашторенными окнами.Вот у второго она сумела разглядеть номер. Судя по номеру, автобус принадлежал министерству финансов. У этого министерства в каждом областном городе есть свое подразделение военной охраны. Вывод напрашивался сам собой: здесь не обошлось без содействия Януария Денисовича.
Антонина Леонидовна, сидя на мешках с деньгами, набрала номер, названный товарищем полковником. Номер отозвался быстро, но голос был не Тюлева.
– У меня есть сообщение для Александра Гордеевича, - сказала она.
– Кто его спрашива6ет?
Антонина Леонидовна назвала себя. Там выждали. Пауза затянулась. Это было естественно. Видимо, совещались. Она представила, какое сейчас выражение лица у Банкира. Этот номер телефона знали только самые-самые, но никак не люди Лозинского, против которых, собственно, и была предпринята экспедиция Гелеверы.
"Будет говорить - не будет?" - гадала Антонина Леонидовна, прижимая к уху сотовый и молча обводя взглядом своих надежных, не однажды проверенных в деле боевых подруг. Вот вечно улыбчива толстушка Валя. Как она за неё радовалась, когда та на чемпионате Европы по пулевой стрельбе завоевала серебряную медаль. Не хуже добывала себе победные очки и голубоглазая Лиза, Лизавета Павловна - так её за солидную внешность называли члены ЦСКА, где она до сих пор ещё работала, вернее, подрабатывала тренером, а теперь, хотя и не регулярно, подрабатывает у Антонины Леонидовны.
Не утратила остроты зрения и Полина. Несмотря на возраст - ей уже за пятьдесят - она летала в Грозный, охотилась на снайпера, который безжалостно отстреливал российских саперов. Трое суток сидела в засаде выследила. Снайпером оказалась литовка, спортсменка из Каунаса. В этот раз, в Архангельске, с Полиной были две её ученицы - Клава и Лена. Им уже под сорок, но обе, как и их наставница, не однажды брали призы на городских и республиканских соревнованиях по пятиборью. Все они, приглашенные Антониной Леонидовной, знали, что за груз так тщательно оберегают. И сейчас они напряженно ждали, молча смотрели на свою начальницу. Ведь она приглашала к разговору не кого-нибудь, а самого Банкира, одного из главных авторитетов Северо-Запада.
– Слушаю, - прозвучало в трубке.
– Вы меня узнаете?
– Как же вас, Антонина Леонидовна, да не узнать? Какими ветрами в наши края? Сопровождаю мужа.
– Вы - замужем? И кто же он, ваш суженый?
– Фидель Михайлович Рубан. Знаете такого?
– Знаю. Аналитик.
– И как далеко вы запрятали нашего аналитика?
– Не беспокойтесь. Верну. Короче, я его обменяю на мои "зеленые". Ну, те, которые вы с поезда...
Он говорил с паузами. Голос был взволнован.
– Вы уверены, что мы умыкнули ваши "зеленые"?
– Уверен.
– Тогда подъезжайте. Убедитесь. Ваши ли это? Но предупреждаю:
стволы с собой не брать. Обойдемся без крови. Вы меня поняли?
– Понял. Буду я и мой казначей. Согласны?
– Хорошо. Будете вы и ваш казначей. И оба без стволов.
Антонина Леонидовна назвала место встречи. Она, не один год пребывая в России, убедилась: вору в законе, как и всякому уголовнику, верить на слово нельзя. Уголовник держит слово, когда выгодно только ему.
Женщины - половина охранниц - пересели в "Волгу". В "Уазике" с Антониной Леонидовной остались ученицы Полины - Клава и Лена, пятиборки, не утратившие спортивной формы.
Тюлев подъехал на стареньких "Жигулях". Был он, как и договорились, с одним сопровождающим, толстым широколицым парнем. Это был Константин Гелевера, который готовил для торгов - паковал - наличку.
Перед ветровым стеклом белого "Уазика" Тюлев, как принято у кодлы, поднял руки, давая понять, что он без оружия. Антонину Леонидовну, одетую по-спортивному - в синюю куртку с капюшоном, узнал сразу. Сделал удивленные глаза, дескать, такие "бабки" и сопровождают женщины!