Прогрессор поневоле
Шрифт:
— Дальше этого порога Дал, территория царства Керма, мой царь, — показывал он рукой на реку, — сначала будет небольшое рыбачье поселение, а затем огромный остров Саи, где керминцы моют золото.
— Золото? — мои ушки сразу навострились.
— Да мой царь, на острове есть золотая шахта, а на реке установлены большие деревянные барабаны, в которых они промывают породу.
— Наградите его, — велел я и поехал дальше. Рядом тут же оказался Ментуиуи.
— Скорее всего о нашем передвижении врагам уже известно, — сказал он, обращаясь ко мне, — но по задумчивому виду моего
— Ещё бы Ментуиуи, — хмыкнул я, — давай-ка мы остановим пока войско здесь, а рано утром до восхода солнца выпустим колесницы Менхеперресенеба, чтобы он отрезал людей на острове от суши, если они так ещё остались конечно.
— Но они же могут уйти и на лодках, мой царь, — резонно заметил Ментуиуи.
— Тоже верно, поэтому отправь в Кумму гонцов, скажи, что нам нужны лодки на время.
— Мой царь, — Ментуиуи склонил голову и его возница быстро развернул колесницу, отправляя её к войску.
— Его величество думает, как опередить врага? — поинтересовался у меня Меримаат.
— Кстати, — я посмотрел на него, — помню вчера на тренировке ты ныл, что нет реального боя, а все эти простые махания мечом тебе уже надоели.
Молодой парень вздрогнул.
— Не прям слово в слово, — промычал он.
Мне стало смешно при виде его неуверенности.
— Я возглавлю десант, а ты будешь рядом.
Он был рад и опасался одновременно, поскольку ночью никто из местных не любил сражаться. Это свою сотню я гонял в основном ночью, чтобы они привыкали действовать при свете луны, да и сам тоже привыкал действовать в темноте, поскольку здесь так никто не воевал, а это давало мне преимущество, которым грех было не воспользоваться.
— Порядочные люди ночью спят, — вздохнул он, принимая неизбежное.
— Если мы захватим золото, то я возьму на себя все твои грехи Меримаат, — я похлопал его по плечу, — боги ко мне прислушаются.
— На то и вся надежда, — тяжело вздохнул он, снова смеша меня своим кислым выражением на лице.
Через час, когда моя сотня собралась вместе, сдав свои посты другим легионерам, я привычно прошёлся вдоль строя и заметил.
— Сегодня ночью нужно будет хорошо поработать вёслами. А для этого нужно потренироваться днём. У кого есть опыт?
Поднялось сразу двадцать рук.
— Отлично, скоро у нас будут лодки, все у кого есть опыт распределите себе в ученики остальных, я хочу чтобы вы хотя бы гребли в одну сторону.
Гонцы из города вместе с владельцами лодок вскоре были у нас и начались заплывы, чтобы все гребли как можно более равномерно. Я за этим посматривал из своего шатра, поедая виноград и вскоре ко мне присоединились остальные военачальники, освободившиеся от дел.
— Мой царь, — спустя получаса наблюдений за тем, как лодки на реке соревнуются, кто быстрее, ко мне обратился Иамунеджех, при явном молчаливом согласии остальных.
— Хм? — я скосил на него взгляд, подхватив ещё одну сладкую виноградину и отправив её в рот.
— Мы давно хотели поговорить с Его величеством, но опасались, что он не так нас поймёт.
— Иамунеджех хватит булки
Он вздохнул, покосился на других мужчин и ответил.
— Мой царь, может вы не будете сами возглавлять атаки? Мы с ужасом смотрели прошлый раз за тем, как вы подвергая свою жизнь опасности, карабкались на стены. А что, если с вами что-то случится?
Его вопрос был конечно интересен, но я имел на него ответ. И исходил он из того, что личная преданность людей обычно происходила из уважения, замешенного на страхе. Да к фараонам относились как к живым богам, но это не мешало людям строить козни против своих правителей, как я в этом уже успел не раз убедиться. Причём, как мне рассказывала Маша, фараоны весьма легко умирали от перерезания шеи или яда в кубке, поэтому как ещё заставить меня уважать, кроме как не показывать личным примером, что их царь самый крутой альфа-самец в стае. Это был простой, проверенный веками способ, когда вождь шёл впереди своего войска. Чем весьма сильно сокращал количество желающих интриговать против себя, а также затевать смуту. Проблемы обычно начинались, когда король становился слаб, появлялся новый, сильный претендент или же начиналась чехарда с престолонаследием. Вот тогда, все предавали и подставляли друг друга, желая стать ближе к новому королю или вообще самим захватить власть.
— Скажи мне Иамунеджех, только честно, — я закинул в рот ещё одну виноградинку, нажал на неё зубами и прохладный сок брызнул на язык, — за кем ты сам пойдёшь? С кем готов оставить детей в случае своей смерти? С царём-воином или тем, кто отсиживается за вашими спинами?
Повернувшись, я посмотрел на людей, переводя взгляд на каждого по отдельности. Все военачальники тут же смутились.
— Я ответил на твой вопрос Иамунеджех? — я снова вернулся к лицезрению реки и заплывов лодок, продолжая поедать виноград.
— Слишком хорошо мой царь, — с тяжёлым вздохом сказал он, — но можно хотя бы удвоить охрану?
— Я уже приказал Хопи набрать ещё сотню человек, — заверил его я, — не переживай, я не идиот, специально в пекло не лезу.
— Благодарим своего царя за мудрость, — все поклонились, затем поднялись и оставили меня одного.
Глава 18
Дав отдохнуть гребцам до ночи, поскольку они весьма сильно вымотались, учась грести в такт, но за два часа до рассвета я всех поднял и мы погрузившись на лодки выдвинулись вверх по реке. Менхеперресенеб со своими колесницами отбыл раньше нас и мы должны были встретиться непосредственно рядом с самим островом.
Обёрнутые по моему приказу тканью вёсла вроде бы не так сильно шлёпали по воде, как без неё.Это я помнил из фильмов про пиратов и вроде бы этот способ и правда работал, так что вскоре мы высадились на каменном острове, где не было ни единого дерева и разделившись по восемь человек, стали выходить на кучу протоптанных троп.
Увидев впереди керминцев, стоящих у костра с щитами и копьями, я поднял руку. Отряд замер и достав лук, я снял всех четверых, под восхищённые взгляды своих солдат.