Прогрессор поневоле
Шрифт:
Он тяжело сглотнул ком.
— Царь Менхеперра, — осторожно сказал он, — нам сказали, что больше всего ты любишь золото, поэтому мы готовы отдать всё, только чтобы не пострадал город.
— И металл! — добавил я, — мне нужно много металла.
— Мы отдадим всё что у нас есть, — тут же заверил он меня.
— Отлично, тогда мои военачальники пройдутся по домам и проверят выполнение наших договорённостей. Я понимаю, что часть вы конечно успеете спрятать, но постарайся дед сделать так, чтобы эта часть была не столь значительной, чтобы меня этим оскорбить.
Он смутился, было видно, что они так и сделают, но мне было всё равно. Даже если
— Молчи, не оскорбляй мои уши враньём, — поморщился я, когда он попытался оправдаться, заверяя, что они так никогда со своим царём не поступят, — или хочешь, чтобы я проверил твои слова, подвесив тебя и всех остальных жариться на медленном огне?
Старик этого не хотел, так что быстро сказал, что они подумают по поводу увеличения выплаты выкупа.
— И насчёт воинов, первые два города явно пожадничали, — заключил я, — а у вас тут я смотрю слишком много бездельников, кто не хочет работать, зато любит воевать, так что завтра жду тысячу нормальных мужчин у себя в лагере. И не вздумай мне доходяг каких прислать.
Старик осторожно кивнул. Я протянул ему руку.
— Пожав ладонь, ты скрепляешь договор с богом, — широко улыбнулся я, отчего он ощутимо вздрогнул, — думаю не нужно напоминать, что будет, если ты нарушишь его?
Осторожно, словно пожимая ядовитую змею, он подержал меня за руку.
— Ну вот и отлично, — я разжал рукопожатие, — завтра с утра собери народ на площади, я приму их клятву верности и получив своё, пойду дальше.
— Мой царь не остановится у нас в городе? — удивился он.
— Я уже в одном остановился, — проворчал я, — так что, нет. Думаю, ты теперь понимаешь, что в твоих интересах быстрее мне предоставить выкуп, людей и припасы, чтобы побыстрее отделаться от войска под своими стенами. Всё понятно?
— Да мой царь, — старик от нашего разговора всё ещё находился в лёгком шоке.
— Вот и отлично, — я завершил разговор, поворачиваясь, — завтра утром прибуду в город, подготовь там всё по красоте.
Когда колесницы египтян удалились в лагерь, к одиноко стоящему главе города подошли главы семейств, обступив его.
— Уважаемый, о чём вы говорили? — обратился один из них к замершему старику, который смотрел вслед уехавшему кортежу.
Тот вздрогнул, словно только сейчас отошёл от недавнего разговора.
— Это бог, — безапелляционно сказал он, смотря на свою руку, которой недавно пожимал ладонь высшего существа, — это и правда бог. Лутфи был прав.
Его слова заставили всех вздрогнуть и переглянуться.
— Нам нужно поспешить, — старик опустил руку, — прикажите немедленно доставить в его лагерь свежую еду.
— Так что случилось? Зачем царь отозвал тебя одного? — не понимали остальные.
На что старик покачал головой.
— Я всё расскажу, но сначала быстрее предоставьте ему припасы, после этого разговора я не хочу его злить.
Мужчины всё ещё не понимая, но пошли обратно в город, по пути выслушав разговор, который не мог никогда произойти между царём Египта и главой восставшего города. Этого не было нигде и никогда.
То, с какой скоростью в лагерь стала поступать еда и вино, потрясло всех военачальников, они попытались осторожно узнать у меня, что я такого сказал главе города, что его так проняло, на что я лишь хмыкнул и ответил, что это всё моя природная харизма. Они не сильно этому поверили, но другого ответа для них не было.
Буквально с утра к лагерю стали десятками стекаться обнажённые, грустные нубийцы, которых тут же распределяли в контуберии, заново переформировывая легион, который наконец стал прибавлять в численности. Тех, кто хорошо стрелял из лука, тут же проверяли на это умение и распределяли в когорту сагиттариев. На первых порах они будут тренироваться одинаково с пехотинцами, затем их пути разойдутся. Об этом правда ещё мало кто знал, я сам в голове только продумывал, как совместить все имеющиеся у меня рода войск. Ведь в отличие от настоящего Рима, я не планировал делать отдельно ауксилариев из ни граждан и легионерами, собранными только из выходцев из Египта. Я помнил, какую мину это заложило в конце концов под римские войска и не сильно хотел её повторять. Пока же такого понятия, как «гражданин» не существовало, хотя двухгодичные переписи проходили веками, переписывая вообще всё: количество собранного зерна, количество скота, количество крестьянских общин в наделах и прочее, прочее. Но это всё были дела будущего, пока же я сосредоточился на формировании единого войска, которое будет действовать по единым правилам, с единообразным вооружением. В этом я видел первую и самую важную свою задачу.
Следом за воинами, стали подтягиваться многочисленные повозки с металлом к приёмке которых я привлёк лично Иамунеджеха. Ценности описывали, взвешивали и определяли на хранение. В этом мне можно было не волноваться, у египтян проблем с учётом всего и вся вообще не было. Вскоре и за мной прибыла огромная процессия с музыкой, красивыми, нарядно одетыми девушками и парнями, которые на носилках и под большой охраной, доставили меня на площадь, где при огромном стечении людей я принял их клятву верности. Когда всё закончилось, я толкнул краткую мотивирующую речь и часок попировав, убрался обратно в лагерь. Откреститься от новых наложниц мне не удалось, главы семейств явно знали, что мне дарили до этого, так что они не только вручили мне четырёх девушек, но и добавили ещё четверых, когда я начал отнекиваться, думая куда мне вообще столько. Они же подумали, что я обиделся на то, что мало дали, отгрузив мне ещё, вот так я и вернулся в шатёр сразу с восьми девственницами. Свой долг по отношению к ним пришлось честно выполнить и следующим утром моего просыпания ждали покорные наложницы с тёплой водой, косметикой и новой одеждой.
— «Если так дальше пойдёт, придётся заводить себе евнухов, — с грустью подумал я, смотря с какой скоростью разрастается количество моих наложниц».
Глава 4
Вечером мы собрали лагерь и выдвинулись в сторону Абиско, везде встречая следы разорения караванов и убийства людей. Грифы и гиены хорошо попировали здесь, ведь убрать тела было некому.
— Менхеперресенеб действительно славно потрудился, — заметил я, когда первый раз увидел подобные сгоревшие повозки и трупы.
— Да мой царь, — согласился Ментуиуи, едущий рядом со мной на другой колеснице, — надеюсь он не попадёт в засаду, ведь войска нехси вернулись в свои города.
— Я тоже на это надеюсь, — согласился я с ним.
Оказалось, что волновались мы не зря, поскольку через два дня мы встретились с Менхеперресенебом и его бандой колесниц. Оказалось, что да, его действительно поймали в засаду и ему с трудом удалось улизнуть, потеряв десять колесниц. Всё это он рассказал первым делом, как поравнялся с нами.