Прогрессор поневоле
Шрифт:
— Ты отлично выполнил и даже перевыполнил мой приказ Менхеперресенеб, — покивал я, — как дойдём до города, то дай отдых себе и своим воинам, вы его честно заслужили.
— Благодарю мой царь, — склонил он голову и колесницы, полные захваченными припасами стали вливаться в наше войско. Но всё равно, он не дал себе отдыха и после небольшого перерыва, разведка из трёх колесниц умчалась вперёд, чтобы нас не застали врасплох враги.
Мы с Ментуиуи обменялись понимающими взглядами.
Вечером, когда всё войско остановилось на ночёвку, я попросил десять минут и когда все построились,
— Мои доблестные воины, — начал я, смотря на пока ещё нестройно колышущиеся ряды, — кого-то я знаю с самого начала, кто-то присоединился к нам недавно. Хочу рассказать вам пример отличного выполнения своего воинского долга, а также принятия самостоятельных решений, которые позволили облегчить жизнь своим товарищам по оружию.
Дальше я рассказал пусть без особых подробностей свой приказ, а также как этот человек его выполнил, из-за чего нубийское войско потеряло единство в своих рядах и разошлось по городам. Только из-за этого мы потом и захватили Дебод. Легионеры ещё не знали, о ком я говорю, но среди рядов, стоящих ось к оси колесниц уже явно наблюдалось шевеление и военные посматривали на Менхеперресенеба, который с застывшим лицом слушал мой рассказ.
— Кто же этот великий человек? Который нас всех спас, спросите у меня вы, — закончил я свою речь, — конечно же, всем известный господин Менхеперресенеб. Выйти ко мне, наш герой!
Я поманил к себе военачальника и тот спустился с колесницы и быстрым шагом подошёл ко мне, преклонив колено.
— Мой царь, — глухо сказал он взволнованным голосом.
— Я уверен, что ты составишь и передашь мне списки всех отличившихся в походе воинов, — я сделал шаг вперёд и сам поднял его с земли, — тебе же я могу дать пока очень скромную награду.
Сняв со своего пояса меч, я на вытянутых руках протянул его ему.
— Сейчас это самое ценное, что есть у меня, — прокомментировал я своё действие, а когда он с поклоном принял его, я раскинул руки и обнял Менхеперресенеба, шепнув на ухо.
— Ну и в твой шатёр я попросил положить десять килограмм золотых украшений.
Его глаза расширились, это была очень хорошая награда.
— Клянусь своим сердцем, вечно служить тебе мой царь, — низко поклонился он, когда я его выпустил из объятий.
— Я принимаю твою клятву Менхеперресенеб, — улыбнулся я и завершил награждение, — всё, теперь всем отдыхать.
Войско зашевелилось и начало расходиться, тут же послышались крики деканов и центурионов, которые стали отдавать приказы по обустройству лагеря. Здесь им моя помощь была давно не нужна, они с этим вполне могли справиться самостоятельно.
Рядом со мной остановился Иамунеджех, посмотревший на меня хитрой улыбкой. Именно он положил сегодня золото в шатёр друга.
— Гордость за своего царя распирает меня, — тихо сказал он, — Менхеперресенеб от счастья едва мог говорить.
— Мне он не показался очень довольным, — заметил я.
— Он не покажет на людях свою радость, — заверил меня военачальник, — но мне только что признался, посмотрев на меч и количество подаренных Твоим величеством драгоценностей, что горд тем, что служит такому царю.
— А ведь это была именно твоя идея Иамунеджех наградить его прилюдно, — задумался я, — так что давай на досуге составь мне подобные характеристики на всех значимых людей из войска с кем ты знаком. И про себя не забудь.
Египтянин сильно удивился моей просьбе. Было видно, что ему не очень этим хочется заниматься.
— Я не прошу тебя на них доносить Иамунеджех, — понял я причину его смущения, — меня интересуют только возможность для их поощрения. Ну и конечно, я ознакомлюсь и сразу уничтожу эти листы, никому их больше не показав.
— В таком случае мой царь, — сразу успокоился он от моего подробного комментария, — конечно я это с удовольствием сделаю для тебя.
— Благодарю, — кивнул я, отпуская его.
Он направился к шатру Менхеперресенеба, а я к своему, где меня ждали жаркие объятья горячих нубиек. Я ещё не принял решение отправить ли их в поместье прямо сейчас, всё же когда за тобой и твоим бытом ухаживают женщины, жить становится много приятнее. К сожалению и я это прекрасно понимал, нужно было своим примером показывать всем вокруг, что я воин и могу в походе обходиться без всего лишнего, хоть и как царь имел такую возможность. Военачальники понятное дело молчали, но их взгляды я всё равно видел, поэтому рано или поздно девушек, вместе с драгоценностями, придётся отправить в поместье.
Когда мы прибыли к Абиско и привычно стали вырубать все деревья в округе, в том числе и окультуренные рощи, со стен города, который был раза в три меньше по размерам, чем прошлый, на нас смотрели весьма грустные физиономии. В этот раз никто стрелами в нас не кидался, гнусностей не кричал, люди лишь безмолвно взирали на то, что за часы уничтожается то, чему они посвятили годы жизни.
Наш же лагерь, который строили по той же схеме что и у Дебода, приобретал очертания крепости с каждым днём, что мы здесь находились. И мы также привычно согнали крестьян, чтобы они копали ров, так что работа кипела и радости это в город совершенно не добавляло. Они знали, что такое иметь подобное сооружение недалеко от себя и мы их не разочаровали. Менхеперресенеб — которому я снова передал все колесницы, отправился в разведку, попутно убивая всех, кто был рядом с городом, а также проводя расспросы, чтобы узнать обстановку. Она оказалась для нас ободряющей. Действительно, тогда в ночь ухода от Дебода, вожди перессорились друг с другом и отвели войска в свои города, вот только что теперь делать, когда каждый был предоставлен сам себе, они не знали. Статистика была против них, со счётом 3:0 в захвате городов, пока вёл царь Менхеперра.
Помывшись и одев новую одежду, я сам отправился рассмотреть город поближе. Колесница была подготовлена и Меримаат повёз ближе. Рядом находилось ещё с десяток колесниц. Я поманил военачальников ближе к себе.
— Мне кажется или стены тут ниже, чем у других городов? — спросил я у них.
— Глаз тебя не обманывает мой царь, — тут же ответил Ментуиуи, — ниже, но недостаточно, чтобы их было легко взять штурмом.
Я задумчиво погладил подбородок.
— «Четыре метра, не шесть, тут вполне можно обойтись штурмовыми лестницами, — подумал я».