Прогулка по висячему мостику
Шрифт:
Внезапный истошный выкрик Женечки не на шутку перепугал Иру и напрочь отвлек от уже почти готового кофе, который, воспользовавшись моментом, кинулся наутек.
— Блин! Женька! Ты чего так орешь? — Ира впопыхах схватила турку, но было поздно: кофе сбежал почти весь и красовался огромным темно-коричневым пятном на плите. — Не знаю, что со мной, но с плитой полный звездец! — раздраженно возмутилась она и подняла глаза на Женечку. — Женька! Что с тобой?
Женечка стоял бледный как полотно, мертвой хваткой вцепившись в дверной косяк. Ира бросила
— Ты чего, Жень?
Казалось, что Женечка близок к обмороку. Ира взяла его под руки, довела до дивана и усадила. Села рядом и, положив его руку к себе на колени, стала гладить, увещевая как ребенка:
— Женечка, ты чего так испугался? Со мной все в полном порядке. Жень… Же-ня.
Женечка медленно приходил в себя, затравлено кидая короткие взгляды на Иру.
— Вот так долбануло беднягу! — промяукал Лоренц.
— Ира, уйди. Мы попытаемся привести его в нормальное состояние, — проурчал Зив и, поставив передние лапы на плечи Женечке, стал облизывать ему лицо, тем временем Лоренц терся о его ноги.
Ира собрала всю свою волю, чтобы взять себя в руки, но пока она протирала плиту, мыла турку и заново варила кофе, сердце так и продолжало биться где-то сразу везде. Когда она появилась в гостиной, Женечка уже слегка порозовел, но все еще пребывал в ступоре.
— Женечка! Со мной, в отличие от тебя, все в полном порядке, если не считать того, что ты своими воплями перепугал меня до полусмерти, так что давай-ка возвращайся в сей бренный мир.
Женечка продолжал молчать, уставившись в ведомую только ему точку, но, судя по внешнему виду, его состояние уже не было критическим. Зив и Лоренц отошли в сторону, предоставив его заботам Иры.
— Жень, — сказала она, протягивая ему чашку. — Держи, она не горячая.
Женечка взял чашку из ее рук и, отхлебнув, достал из кармана пачку сигарет.
— Ир, извини, что напугал, — медленно произнес он, сделав несколько затяжек.
— Извиняю. Только, может, все ж откроешь тайну: чего это ты во мне углядел?
— Не знаю…
— Вот пристала к человеку! — мурлыкнул Лоренц. — Лучше переключила бы его внимание куда-нибудь подальше от собственной персоны, а то даже мне его жалко.
— Вот именно, — подхватил Зив. — Вон, уволоки-ка его лучше по магазинам за продуктами. Сама же Татьяну Николаевну отдыхать отпустила, а на вечер в гости позвала.
Ира едва заметным кивком поблагодарила за хороший совет и, докурив, забралась к Женечке на колени, обняла его:
— Ты как?
— Да вроде ничего уже…
— У меня предложение, если ты, конечно, не возражаешь…
— Какое?
— Ты сейчас здесь приляжешь, чтоб окончательно оклематься, а я ненадолго тебя покину.
— И куда это ты собралась?
— Видишь ли, я не предупредила Татьяну Николаевну о своем возвращении и, соответственно, мой холодильник совершенно стерилен. Сам понимаешь, не погоню же я пожилую женщину на глобальные закупки, а Влад еще с сессии не вернулся. Так что отдыхай, а я — по магазинам.
Ира уверенно поднялась с Женечкиных коленей, но тут он цепко схватил ее за руку:
— Палладина, неужто ты думаешь, что я позволю тебе самой заниматься глобальными закупками?
— Женечка! Ты ведь чуть живой!
— Я чуть живой?! — Женечка лихо подскочил с дивана, правда, немного покачнулся, но выглядел очень даже обнадеживающе. — Ну что, такси или по проходам?
Ира мельком глянула на Зива с Лоренцем. Те еле заметно качнули головами.
— По проходам! — уверенно сказала она.
— Кто ведет? — спросил Женечка.
— Я! — уверенно ответила Ира.
— А умеешь? — с легким смешком спросил Женечка.
— Наверное, да, — уверенности в Ирином голосе заметно поубавилось.
— Тогда давай-ка я поведу. А то народ почем зря перепугаешь.
— Знаешь, а Татьяна Николаевна меня не испугалась!
— Ну да! Ты ведь перед ней из ниоткуда не выскакивала?
— Я что, перед тобой из ниоткуда, что ли, выскочила?
— Палладина! Никогда не думал, что ты такая бестолковая! Я не себя сейчас в виду имею, — Женечка смотрел на нее с ехидной ухмылочкой. — Ну? Уразумела?
— Во блин! Я как-то и не подумала, — в конце концов, догадалась Ира, что именно он имеет в виду.
— Поздравляю! Приехали! Сначала учил ее не думать, а теперь придется восстанавливать утраченные мыслительные процессы, — Женечка рассмеялся своим обычным издевательским смехом. Это Иру несказанно обрадовало, возвещая о том, что он пришел в себя окончательно. — Всё! В путь на решение продовольственной программы!
И они отправились…
Ира никогда не удивлялась находящемуся в Женечкином кошельке разнообразию монет и купюр, относящихся к различным валютам мира, зная, что он по этому самому миру немало разъезжает. А будучи далеко необразцовой хозяйкой, никогда не задавалась вопросом, откуда у него такое разнообразие продуктов, несвойственных ассортименту сочинской продуктовой сети. Если бы пришлось решать ей, куда отправиться для решения продовольственной программы, то она выбрала бы направление поближе к одному из сочинских «Магнитов» или к рынку, но Женечка мыслил, мягко говоря, гораздо шире, а именно, в мировом масштабе. Так что к концу закупок содержимое Ириного холодильника имело все шансы стать дополнительным пособием к учебнику географии.
— Да-а-а… — протянула Ира, плюхнувшись на диван после того, как их деятельность добытчиков подошла к завершению. — Мне бы и в голову не пришло…
— Даже не сомневаюсь! — перебил ее Женечка, прекрасно догадываясь, что именно не пришло бы ей в голову. — Видишь ли, нужно знать не только, как пользоваться проходами, но и зачем. А в этом «зачем» вариантов бесчисленное множество. Говорят, что не боги горшки обжигают, а я бы сказал по-другому: боги горшки не обжигают.
— Что? — не поняла Ира.