Прогулка

Красин Олег

Гуляющая публика встречалась повсюду: в парке, возле воды, у фонтанов. Вместе со своими спутниками -- офицерами и мужчинами в партикулярном платье, неторопливо расхаживали дамы, держа в руках белые полупрозрачные зонтики. Чинно выступали сановники. Мужчины, важно, с довольными улыбками раскланивались друг с другом, ибо в Царском Селе все были знакомы.

Николай Павлович не боялся сплетен. Слухи о новых ухаживаниях царя уже давно витали в Царском Селе и в Петербурге, к ним привыкли. Или должны были привыкнуть, как он считал.

Император глянул вниз. Его высокие сапоги-ботфорты блистали черным глянцевым

блеском и нисколько не запылись. Он был удовлетворён.

Вдалеке, возле Камероновой галереи Екатерининского дворца, кто-то выводил незамысловатую мелодию на свирели и этот звук сладко и нежно отзывался в его душе. Прямые лучи солнца, казалось, отвесно падали в зеленую глубину пруда, почти без отблеска на водяной глади, словно бездонная глубина затягивала их безвозвратно.

Он хотел бы также погрузиться в любовь, как погружались в воду солнечные лучи -- без остатка и внутренних колебаний, отдаваясь этому чувству целиком.

Наташа лукаво смотрела на него, вращая в руке белый зонтик. Ветер развевал её густые черные волосы, и они своевольно выбивались из-под шляпки. Они разговаривали по-французски. Наталья другой рукой держала небольшой томик -- книгу мадам де Сталь "Дельфина".

– - Тебе нравится мадам де Сталь? -- спросил император в начале разговора, -- слишком умно написано.

– - Отчего ж? О любви она пишет, весьма недурно. Едва начинаю читать и сразу представляю всё, будто наяву.

– - Полно, любовь -- кратковременная субстанция. Разве есть любовь между мужем и женой?

– - Вы странно говорите, государь! Всем известно о вашей любви к Александре Фёдоровне, весь свет в восхищении от таких отношений. Как мне хотелось бы, чтобы муж меня также любил!

– - Александра Фёдоровна женщина особенная, её не любить невозможно. Однако неужто Пушкин оставляет тебя без внимания? У вас уже трое детей...

– - Ах, государь, если муж делает мне ребенка, совсем не значит, что он делает меня счастливой. После нашего первенца, он совершенно переменился ко мне. До меня доходят слухи о его новых увлечениях дамами, он играет в карты до утра. Я думала до замужества, что муж, если и нет особой любви меж ним и женой, то хотя бы избавит от сердечного одиночества. Сейчас не то, я тоже переменилась во мнении.

– - Ты, верно, думаешь, что я немилостив к твоему мужу?
– - вдруг спросил Николай Павлович.

– - Отнюдь нет, государь!
– - Наталья с удивлением посмотрела на императора.

Николай обращался к ней на "ты", как говорил тем людям, к которым испытывал расположение, только с ними он обычно разговаривал по-русски. Однако беседуя с Натали, он продолжал изъясняться на французском, что звучало более интимно.

Император пояснил.

– - Я не дал дозволения ехать ему в деревню. Должно быть, это обидело твоего мужа. Он сказал, что хотел бы жить частной жизнью, как простой мещанин. На что я ему возразил. Я сказал: "Пушкин, я тоже хотел бы жить частной жизнью. Когда царствовал мой любезный брат Александр Павлович, а Константин был наследником, мы с супругой жили тихо и семейно, в тесном и небольшом кругу наших близких. Известие об отказе Константина, престолонаследника, было для нас, как гром среди ясного неба. Александра Фёдоровна проплакала всю ночь. А теперь, вся царская фамилия на виду, и я должен блюсти

достоинство своё и моих близких, -- царь помолчал, продолжая медленно вышагивать рядом с Натальей.
– - Я хотел бы, чтобы твой муж заступил место Карамзина и сделался придворным историографом. В этом его высокое предназначение! Да и тебе лучше остаться здесь, в столице. Мы не можем лишить двор удовольствия лицезреть такую красоту.

– - Ваше Величество, признаюсь вам, мне тоже не хотелось бы покидать Петербург. Жить в деревне среди вечной скуки, в окружении крестьян, с вытьем волков по ночам? Это не по мне. Вот сейчас муж уехал в Болдино, зовет к себе, но я не желаю.

– - Хорошо, составим комплот и убедим твоего мужа, что Петербург лучше Болдино, -- шутливо предложил император.

– - В этом нет никаких сомнений!
– - ответила госпожа Пушкина и неожиданно лукавый, кокетливый её взгляд, устремленный из-за чуть прикрытых ресниц, застал его врасплох. Он смутился, но взял себя в руки и ответно улыбнулся.

– - Намедни я проезжал мимо на коне и увидел, что шторы на твоем окне не были спущены. Это бывает довольно редко.

– - Ах, Ваше Величество, здесь много любопытных глаз! Мне как-то сказала Соня Карамзина, что видела, как я принимала утренний туалет.

– - Должно быть, -- император усмехнулся, -- ей довелось лицезреть твою прекрасную грудь. Желал бы я быть на её месте!

Теперь он уже прямо глядел на неё и его взгляд таил в себе неприкрытый намёк, призыв к началу более близких отношений. Во всяком случае, ей так показалось.

Наталья покраснела до ключиц на шее.

– - А ты забавно краснеешь, -- продолжал подшучивать Николай, -- также краснеет наша Черненькая, как мы её зовем, Александра Россет. У неё краснеет всё: и лицо, и шея, и, может быть, еще иное. Однажды она намочила ноги и девка, состоящая у неё в услужении, начала их обтирать водкой. Я случайно зашел...

– - Случайно?

– - Именно случайно и сделал комплимент насчет её ножек. Так она покраснела почти до щиколоток.

– - Вы такой проказник, государь!
– - глаза Натальи вновь смеялись.

Они медленно шли вдоль берега пруда. Вдалеке, словно белые барашки, сгоняемые небесным пастухом, начали собираться маленькие тучки, и вскоре небо заволокло, поднялся ветер. Лицо императора сделалось замкнутым, отчужденным.

– - Ваше Величество, вы нахмурились, вас что-то расстроило?

– - Мне не нравиться, что возле тебя вертится этот молодой кавалергард, Дантес, кажется. Я почитаю обязанностью предупредить, что сие обстоятельство вызывает много вздорных слухов, может скомпрометировать твоего мужа. Я знаю его нрав -- он бешено вспыльчив и ревнив.

– - Меж нами ничего нет, -- Наталья пожала плечами, -- один светский флирт. Мне с ним весело и забавно, он меня развлекает. Да и сестры всегда рядом. И к тому ж, Ваше Величество, барон Дантес не один мой поклонник. Пётр Вяземский посвящает свои пьески, месье Соллогуб.

– - Помилуй бог! Разве я сомневался, что такая обворожительная дама как ты, не будет окружена мужским вниманием? Светских волокит у нас хватает.

Наталья улыбнулась, вспомнив нечто забавное.

– - Кстати, ваш бывший флигель-адъютант Безобразов тоже пытался волочиться, и Александр Сергеевич сильно ревновал.