Прогулки по Ростовской области
Шрифт:
Вот и теперь Саша собрался в дорогу с возможностью утепления. Сейчас на нем красовались полурасстегнутый терракотовый тулуп с меховым воротником и шапка-ушанка (пока что уши ее были застегнуты пуговицами на голове). По легким кроссовкам же читалось скорее некоторое пренебрежение хозяина к «суровости» такой зимы, насмешка над ней. Но можно было даже не сомневаться, что при необходимости из своего рюкзака Саша мог всегда достать некий усиленный вариант.
– Ну что, готов? – бодро спросил Саша.
– Готов, выходим! – подтвердил я, пытаясь вспомнить, кого именно он мне сейчас напоминает.
Мы спустились с бессергеневского холма, прошли мост через Аксай и сразу же за ним свернули с асфальта налево, в промежуток между Аксаем и параллельным ему Теплым каналом. Поход начался!
Как мы и рассчитывали, дорога под ногами была твердой и приятной для ходьбы. Морозец сделал свое дело: грязь совсем не мазалась, а порой лишь аппетитно похрустывала под ногами. Зимней сказки не было и в помине, зато солнечно и ярко.
В качестве своего спутника до наступления темноты мы выбрали реку Аксай. Грунтовка побежала через посадки вдоль берега, так что сбиться с пути было невозможно.
Пока с той стороны Аксая еще мелькали коттеджи и дачи, Саша, как местный житель, рассказывал мне об этих краях. Где-то, «вон в том доме», жил его дядя. «Где-то здесь» он в детстве буксовал на машине вместе с родителями, а «вот тут» уже сам по кочкам на велосипеде гонял.
– А вот где-то рядом, под теми деревьями, мы собаку как-то свою похоронили, – закончил друг на минорной ноте свой обзор и на время умолк.
Особой популярностью эти места пользуются в мае и в начале лета. Плотность рыбаков, автомобилей и палаток вдоль берегов зашкаливает, да и клев тут неплохой. Из-за ежегодного аншлага этот период иногда даже называют «рыбным Эльдорадо». Как мне пояснил однажды один хороший рыбак, полжизни проторчавший на берегу с удочкой, причина популярности окрестностей не столько в рыбе, сколько в том, что здешние каналы не попадают под различные нерестовые запреты.
Сегодня же, в середине января, никаких аншлагов не наблюдалось. Только мы с Сашей брели вдвоем вдоль реки. О присутствии здесь ранее людей в большом количестве напоминал лишь мусор. Кучи пластиковых бутылок, полиэтиленовых пакетов и консервных банок, количество коих медленно, но верно уменьшалось по мере отдаления от дороги.
– О, Саш, не спросил, а мы шашлык-то взять не забыли?
– Ага, я забрал. Кастрюлька в рюкзаке у меня.
– Фух, ну отлично! Успокоил.
Солнце, ясное небо и кастрюлька с маринованным мясом в Сашином рюкзаке немного скрашивали обстановку. Река и окружающая ее флора находились в цветовой гармонии синего с соломенным. За болтовней не заметили, как оказались возле загонов. У кип с сеном топтались коровы, а чуть поодаль крутился какой-то человек.
– Ну все, ребята, рыбе – кабзда! – крикнул он нам вслед одобрительно.
Мы с Сашей переглянулись, показали ему большие пальцы, но уточнять наши планы не стали. Чуть дальше же наткнулись еще и на сивую кобылу с белой мордой, которая глядела на нас уже подозрительным взглядом, явно пронюхав, что мы лжерыболовы.
К трем часам дня грязюка совсем оттаяла и стала представлять неудобства. Там, где до нас проезжали внедорожники, оставалась вязкая колея со вскрывшимися лужами. Мы старались держаться сбоку и по возможности с этими лужами не связываться. Зато о прошедших праздниках здесь напоминал боярышник. Развешенные на лысых ветках, ярко-красные и круглые, ягодки его напоминали то новогодние игрушки, то конфеты, то мармеладки или драже M&M’s.
Наконец, домишки на том берегу Аксая пропали, и мы почувствовали себя целиком на природе. Дальше река выглядела безлюдной. Никаких мостиков и понтончиков не торчало больше по берегам: только плотный буровато-серый конвой леса сопровождал ее впереди.
Пока я замешкался с фотоаппаратом, чтобы запечатлеть пейзаж, Саша забрался на пригорок и принял выжидательно-требовательную позу.
– Ну чего ты там опять застрял, Шрайбикус? – спросил он, глядя на меня, ехидно улыбаясь и морщась от солнца. – Мы идем дальше или как?!
– Каким словом ты меня только что назвал? – удивился я. – Это ругательство такое?
– Шрайбикус. Ты что, не слышал никогда? Ты, наверное, английский в школе учил. Это персонаж такой из старых школьных учебников по немецкому. Типа корреспондент с фотоаппаратом.
– Не-а, не слышал.
– Он вечно везде все фоткает, везде свой нос засунет. И все-то ему надо и любопытно. Прям как ты.
– А ты похож сейчас знаешь на кого? – задал я встречный атакующий вопрос и тут же сам на него ответил: – На Дядюшку Ау!
– На кого?
– Ты что, мультиков в детстве не смотрел? На Дядюшку Ау, лешего из советского мультика, который жил в избушке в лесу, аукал и своим видом пугал людей. Ты тоже прям какой-то почти леший на фоне этой чащи у тебя за спиной.
Тулуп, который Саша решил на время снять из-за солнца, теперь висел у него на плечах и кое-где навыворот, прямо как шкура убитого на охоте животного. Но самое большое сходство наблюдалось, когда он снимал шапку и наружу вываливались спутанные длинные волосы. Как-то Саша сказал мне, что никогда не бывал в парикмахерской и в этой жизни туда не собирается. Шутил он или нет – я так до сих пор и не разобрался.
– Вот спасибо! – ответил Саша якобы слегка обиженно.
– Да не за что! Но вообще-то это положительный герой, – заметил я, в то время как Саша развернулся и собрался идти. – Нет, стой! Не уходи с места! Дай-ка я тебя такого сфоткаю, ты мне еще кого-то напомнил.
– Ну вот, что я говорил! – обрадовался Саша. – Реально Шрайбикус! Это уже диагноз.
Но идти дальше без остановок у нас никак не получалось. Одно дерево на прибрежном склоне напомнило мне энта из трилогии «Властелин колец». У донского энта мало того, что имелись ветвистые ноги-корни и рука-ветка с дубинкой, так еще и присутствовало некое подобие головы: разлом у раздвоения ствола напоминал цвет кожи. Но самым сказочным в этом персонаже казалась поза. Энт как будто обернулся в сторону леса, чтобы призвать остальных энтов следовать за ним.