Прогулки по тонкому льду
Шрифт:
Эти слова я и твердила себе, раз за разом уговаривая себя не волноваться. Ну и вправду, что я такого делаю? Я поторопилась к главному корпусу школы, кутаясь в пушистый воротник пальто. Снег искрился и сверкал в свете фонарей. За оградой Эргейл слышались звуки начинающегося празднования. С шипением и свистом взлетели в небо первые потешные огни, запущенные с пустырей. Галдели компании студентов, детские голоса то здесь, то там донимали родителей вопросом: «А когда будут подарки?». Толпа учеников, нарядная, возбужденная, радостная, стекалась в актовый зал.
Огни сверкали всеми цветами радуги, шуршала мишура, звенели на сквозняке стеклянные шары. Я шагнула в зал, судорожно теребя сумочку в руках. Взгляд блуждал от одного лица к другому. Я улыбалась учителям, махала школьникам. Учителя сбивались в стайки, пили пунш, сплетничали и веселились. Девочки красовались друг перед другом нарядами. Мальчики… нужно будет потом обойти общежитие. Проверю темные углы на наличие незаконного проникновения на женскую половину.
— Ах, мэса Ноарис! — Кто-то явно жаждал моего внимания. — Вы ослепительны в этом наряде.
Я устало, вздохнула и обернулась к учителю географии. Занудный мужчина средних лет с ранней лысиной и обрюзглым брюшком. Предмет знает назубок, но зануда такой, что в пору лезть в петлю, стоит ему начать говорить.
— Спасибо, мэтр, — кивнула я и поковыляла к диванчику у окна. — Вам тоже к лицу этот костюм.
Я надеялась, что мэтр от меня отстанет, но, увы, моя персона его интересовала серьезно. Не приведи небо, опять заведет беседу на тему работы.
— Я хотел бы обсудить с вами новую методу преподавания, — шлепнувшись рядом со мной, произнес географ. — Вот, я даже план набросал.
И под моим молящим о спасении взором «план» был изъят из нагрудного кармана. Мама! Почему я? Почему здесь? Он псих, он точно псих! Окончательно и бесповоротно контуженный работой. Я растерянно ерзала на диванчике под неумолимое шуршание разворачиваемых бумаг. Кто-нибудь! Спасите! Хоть из ракетницы пали, как попавший в крушение.
— Мэтр, может, обсудим это чуть позже? — учтиво промямлила я.
— Да тут всего пару страничек. Я вам зачитаю, — заявили мне, цепляя на нос очки.
Я принялась в панике стрелять глазами по толпе празднующих. Может, изобразить обморок? Не выход, откачает и продолжит зудеть, этот только от трупа отстанет, и то не сразу. Может, сбежать, пока он читает? Я растерянно огляделась. Может, за шторку? Отсижусь там. Не добегу, заметит. Я начала впадать в отчаяние, но тут:
— Мэтр, это вас назначили ответственным за порядок? — прозвучал над нами голос мэтра-директора.
— Да? — отрываясь от своего «веселого чтива», пискнул географ.
Я сейчас едва сдержалась, чтобы не повиснуть на Легране, обливаясь слезами радости.
— Судя по глупым смешкам в коридоре и неровной походке некоторых учеников, в стенах Эргейл заблудилась бутылка джина, — опираясь о спинку дивана руками, наставительно сообщил Легран. — И, возможно, даже не одна.
Вскоре мы могли наблюдать удаляющуюся спину «ответственного за порядок», а мэтр-директор с довольным видом рухнул на диван рядом со мной. Сегодня мэтр решил изменить траурным цветам и надел белую рубашку. О как! Значит, точно праздник. Костюм на мэтре был темно-синий, в тон ему жилет и шейный платок. О! Даже туфли! У мэтра в гардеробе есть туфли? Я с неподобающим для взрослой женщины любопытством уставилась на ноги начальства. Вечер, полный потрясений. Волосы мэтра, как всегда, были распущены, оттеняя яркие глаза и загорелую кожу. Все же симпатичный мужчина наш мэтр. Когда его лицо не перекашивает гневная гримаса, он очень симпатичен.
— Заждались? — одергивая манжеты рубашки, уточнили у меня будничным тоном.
Я улыбнулась и развернула висящий на запястье веер. Игра началась, удочка заброшена, мэтр жаждет веселья.
— Не то чтобы очень, — рассеянно обмахиваясь веером, вздохнула я. — Но, должна признать, мне вас не хватало.
Темные брови поползли вверх, мэтр даже развернулся ко мне корпусом, забросив руку на спинку дивана. На тонких губах засияла насмешливая улыбка.
— Даже так?
Копился. Моя коварная душонка также жаждала веселья, и я решила не отказывать себе в нем. Поэтому, опять томно вздохнув, я изобразила глубочайшую степень задумчивости. Слегка еще потрепав нервы начальства, я решительно выдала:
— Ваша компания избавит меня от желающих обсудить повышение зарплаты, покупку новых микроскопов и многого другого, что не принято обсуждать на отдыхе.
Улыбаться кое-кто сразу перестал. Вот так-то, а нечего было меня с обрыва уводить. Весь настрой сбил, узурпатор.
— То есть, используете меня как живой щит? — хмуро уточнили у меня.
— Скорее, как вариант устрашающего маневра, — мило улыбаясь, поправила я. А потом невинным тоном уточнила: — Вы против послужить на благо моих нервов, которые так любите мотать?
— Да бросьте, Ноарис, — снова скалясь своей фирменной улыбкой, отозвалось начальство. — Вы из меня нервов в три раза больше вымотали.
— А вам жалко? — фыркнула я.
— Для вас, Лиарель, мне ничего не жалко.
И все это сказано таким странным тоном, что если бы я не сидела, то точно бы сползла по стене. Вскоре учитель танцев, мэтр Кварли, объявил о начале увеселительной части. И я решила отвлечься от того тайфуна эмоций, который вызвал во мне тон Леграна. Заиграла музыка, пары потянулись в центр зала. В данный момент сам мэтр терзал пианино, высекая из его недр простенькую мелодию для танца. Я отвлеклась от своих терзаний, следя за выстроившимися у стены девочками. Смущенные, растерянные, они судорожно перебирали складки на юбках, поправляли прически и трепетно ждали приглашения на танец. Юноши мялись в противоположном углу, пытаясь отыскать свою отвагу на дне стакана с пуншем. О, один добрался до отваги и пошел в наступление. Не очень резво, количество алкоголя в пунше все же мизерное, больше для запаха, чем для хмеля. И вот одна счастливая девица уже идет в центр зала под руку с кавалером. Вот и другая. Шеренга девиц редела, отряд неуклюжих танцоров пополнялся. А я с улыбкой на губах наблюдала за детьми, которые так стараются и спешат стать взрослыми.
Первое волнение, первая влюбленность, первое разочарование. Все так ново, так остро, так упоительно прекрасно. Столько надежд, веры, мечтаний, и предстоящая жизнь кажется сплошным праздником. Сколько раз я вот так же наблюдала за танцующими, сидя в компании престарелых гостей? Сколько слез пролила вечерами, проклиная свою болезнь, неуклюжесть, ущербность. Теперь мне уже давно не обидно, я не завидую чужому здоровью и молодости. Я научилась радоваться за других, желать им счастья, любви, добра. И сейчас я радовалась за каждого подростка, идущего танцевать. Для этого и нужна юность, для страстей, терзаний, ошибок… Они еще узнают эту жизнь со всеми ее сложностями, так пускай последняя зима детства станет для них сказкой.
— Вы постарались, — произнес мэтр-директор. — Очень красиво.
Я, все так же мечтательно улыбаясь, обернулась к Леграну.
— Помнится, вы обозвали этот зал «шапито», когда видели в прошлый раз.
Мэтр коварно улыбнулся. Пакость готовит, по глазам вижу.
— Так я и не отрицаю, — не обманул моих ожиданий мэтр. — Красивое и нарядное шапито.
— Я старалась, — фыркнула я.
— А акробаты будут? — уточнили у меня, слегка подавшись вперед при разговоре.
— Нет. Увы, высота потолков не та, — пожала я плечами. А потом, снова оглядев зал, решила узнать: — А мэтр Хэйл будет?