Прогулки по тонкому льду
Шрифт:
— Я только «за», — повисая на предложенном локте, выдохнула я.
Далее по парку мы двигались вместе. Троллю приходилось низко склоняться ко мне, мне постоянно задирать голову вверх. Но общаться с Хэйлом мне было необычайно приятно.
А что за дела? — Я решила немножечко понаглеть.
Это относительно молодого волчонка и его выходки в городе, — беззаботно отозвался Хэйл.
Майка? — испуганно выдохнула я. — А что? У него проблемы?
Нет. Старейшины вошли в положение паренька, — отозвался тролль. — Все же подросток. Сирота. Еще и период перестройки организма. Он же считает часть жителей школы своей стаей. Вот, пришел обрадовать Ена.
Я не знала, что Майкл сирота, — покачала я головой.
Да, среди оборотней это часто случается, — вздохнул Хэйл. — Не все умеют держать в узде свои инстинкты. А такое плохо заканчивается в восьмидесяти процентах случаев.
Вы, о чем?
Родители Майка были нестабильными, мэса, — опять вздохнул Хэйл и выразительно на меня глянул.
Я пару минут тупо хлопала глазами, пытаясь осмыслить услышанное.
— Вы… Вы хотите сказать… О небо.
Наш мир жесток, мэса, — фыркнул тролль, разглядывая зимний парк. — В нем не прощают тех, кто ставит под удар вид.
Я потрясенно взирала на Хэйла, пытаясь осмыслить то, что только что услышала.
Но это же ужасно.
Увы, сударыня. В нашем мире очень строгие правила, — пожал плечами тролль. — Мы живем по ним и отступить не имеем права. Тот, кто осмелился оступиться, в лучшем случае станет изгоем.
Меня царапнула смутная догадка. Такая противная, как жужжащий над ухом комар, которого пытаешься поймать, но он начинает мерзко пищать совершенно в другом месте.
А, мэтр Хэйл, — задумчиво протянула я. — Я хочу уточнить: мэтр Майн как-то сказал, что Эргейл пристанище для изгоев. Он это имел введу? То, что мэтр Легран берет к себе детей из семей отверженных?
Скотина этот Майн, — рыкнул Хэйл. — Но он прав. В Эргейл очень много тех, кто лишился опеки сородичей. Лишенные магии потомки известных родов, неспособные оборачиваться или нестабильные оборотни… Фавны, не давшие клану сына.
Пэлпропы?
Мэса, откуда, вы думаете, их патологическая тяга к размножению? — ехидно уточнили у меня. — Семь дочерей — не повод ли остановиться?
О, можно подумать! В моем родном городе и не такие рекордсмены встречались. Чем они думали, являя миру очередного потомка, не знал никто. Но то, что не головой, ясно было даже детям.
— Их изгнали? За что?
Каждый фавн обязан дать клану сына: — пояснили мне. — Магда, увы, сына Паку так и не подарила. Тяжело жить там, где на тебя смотрят косо. А уехать с таким выводком — это подвиг. Ен один согласился взять на работу такое многочисленное семейство.
Только за то, что в роду нет сына? — удивленно выдохнула я, сраженная абсурдностью услышанного. — Но неужели нельзя быть снисходительнее к собратьям? Терпимее?
Это проблема как нашего маленького мира, так и общего мира с людьми, — качнул головой тролль. — Изгои есть везде. Для этого не много нужно.
Хорошо, — все еще негодуя, прошипела я. — Но родители Майка? Неужели нельзя было решить вопрос по— другому?
Те, на кого могутначать охоту в любой момент, должны быть осторожными, — холодно произнес тролль. — Их оплошность может привести к гибели всего клана. Откройся я людям, и те сразу начнут охоту на чудовищ, живущих в горах. Облавы будут на всех троллей без исключения.
Мне было неловко обсуждать это с Хэйлом. Он так мил, так добр, я уже не видела в нем чудовища. Но он прав, во всем прав. У тех, кто отличен от общей массы, нет шанса выжить, живя открыто. Я попыталась сгладить ситуацию:
Я не думаю… не нужно так думать.
Мэса. — Хэйл как-то странно на меня глянул. — А вы бы бросились меня спасать, увидев, какой я? Спасли бы такое чудовище?
Не называйте себя так, — пряча взгляд, шепнула я. — К чему обсуждать то, что могло бы быть.
Хэйл осторожно взял меня за руку, заставив остановиться. Огромные пальцы сжимались вокруг моего запястья, на фоне зеленоватой кожи моя смотрелась неестественно белой.
Не нужно лгать мне, мэса. Я все понимаю, — прозвучал голос Хэйла над головой. — Себе тоже не пытайтесь лгать. Это природа людей, нечего стыдиться.
Мы замолчали, бредя по заснеженной дорожке. С деревьев осыпался налипший на ветки снег, высохшие ягоды шиповника кровавыми пятнами сверкали на обледенелых кустах, солнце слепило глаза, отражаясь в белизне снега, играя бликами в сосульках на коньке крыши. Мир дружелюбен, солнцу без разницы, для кого светить, ветру — для кого дуть, огонь готов согреть любого, кто подбросит ему хворост. От чего же мы, живущие в этом мире, не хотим перенять мудрость природы? Почему не желаем принимать несовершенства и отличия других? Мир так прекрасен, а мы раз за разом отравляем жизнь в нем своими глупыми и никому не нужными законами и правилами.
Пэлпроп! — громыхнуло над парком эхо, разнесшее голос Леграна. — Ты дорожку чистить будешь или ждешь, когда она превратится в каток?
Пэлпроп пулей вылетел из сарайчика с инвентарем. Закинул лопату на плечо и, сокрушенно качая головой, потопал вглубь парка. Бедный фавн, загоняет его Легран.
Ваш директор опять лютует? — со смешинками во взгляде уточнил Хэйл.
Да, сегодня он особенно в ударе, — вздохнула я. — Его деспотизм как с цепи сорвался.
Ен бывает временами суров, — серьезно произнес Хэйл. — Но я уверен, делает это для пользы дела.
Какая может быть польза от запугивания детей и внушения им военной дисциплины? — фыркнула я.
Хэйл задумался. Глянул в виднеющуюся за ветками деревьев крышу Эргейл. Потом на меня. Что? Ну что я опять не то сказала про Леграна?
— Мэса, а сколько нелюдей обучается в Эргейл? — странным тоном уточнили у меня.
Эм. Примерно половина, — прикидывая в уме точную цифру, отозвалась я.
А вы не задумывались, насколько опасна такая концентрация нелюдей, одаренных магией, в центре города? Если обычные дети бьют окна, то необычные без жесткого надзора способны сорвать здание с фундамента, — припечатал меня Хэйл.