Прогулки с бесом. Том первый
Шрифт:
– Причина объявления извечного, далёкого от брани "жрать" проста: желание отсечь конкурентов в жратве. Сам-то и впредь будет предаваться приятному общению с пищей любой стоимости и без ограничений, а прочим "жратву" объявить "бранной" и запретить законом.
И плевать, что корень слова далёк от брани: пища жертва моему желудку, не твоему! Моей утробе, а твоя пусть помнит о "бранном слове"! Богатая и шикарная пища - мне, бедная, нищенская - тебе! И пусть каждый свою жертву приносит, а на чужую жратву рот не разевай!
–
– Не совсем, есть разница между "небесными" богами и земными: небесным жертву приносишь - не морщатся, не оценивают жертвы, помнят, как Каин убил братца Авеля.
– Непонятна логика бога: первые экземпляры человеков - и допускать убийства, считай, с нулевой демографией?
Ныне проглядеть пятьдесят миллионов убитыми понятно, много народу за всеми не уследишь, а тогда всего-то два мужика, папа Адам не в счёт - и, на тебе, убийство...
– Не отклоняйся от темы... Не понимаю, за что мудрейший Пётр Андреевич ставил пятёрки?
– За подхалимаж. Продолжать?
– Будь любезен.
– Подарки земным "богам" рождают вопросы: "подарок стоящий, или так себе?
– дело с жертвами земными приёмниками куда сложнее
– Пожалуй... Если взятка чинуше в три тысячи при зарплате в двадцать как бы и ничего - "стотысячный" три бумажки сочтёт оскорблением.
Процесс приёма излишков хмельных напоев, "перепои", то есть, не называем "перекушал", но применяем "пережрал"
Превысил норму. Наше "пережрал" вечно и осуждающее, объясняющее и понимающее, прощающее (сам такой) и призывающее к повтору.
– Как бы хорошо жилось, если всего один раз принёс жертву алкогольному червю в утробе и свободен!
"Жертва" извечное и простое действо: кому-то "жертвую" в надежде за "щедрость" ответом получить что-то большее и нужное, чем моя жертва. Всего лишь выгодный обмен для меня, но не для бога. Бог куда богаче, а потому требовать от нищего "большие жертвы" - нетерпимое нахальство с его стороны. Когда так было, чтобы богатый брал жертвы с бедного!?
И вдруг наше великое и прекрасное действо "жрать" недоучки с высшим образованием объявляют "бранным"! Доколе жить с оскорблённой душой!?
– Он из числа прошлых "товарищей". Жертвы совершаются или от "широкой" души, или от большого слабоумия, но не от избытка средств. Те, кто владеет "избыточными средствами" глупостью с названием "принесением жертв на алтарь человеколюбия" не маются. При излишках "чувства" средств на жертвы не остаётся, чувства и жертвы несовместимы, в оболочке с названием "человек" пара не уживается, что-то одно сидит. Прежние "жертвы" "отцами-командирами" совершались за ваш счёт.
– С какого времени и какой грамотей превратил основное и любимое занятие людское "жрать" в бранное?
– С того, когда по природной дури вашей в начале двадцатого века от "рж. Христова" жестоко ошиблись при обмене "кукушки на ястреба". С того и пошла путаница с принесением жертв.
Есть и другое пугающее соображение о мемуарах, мрачное и печальное, с первой и до последней буквы принадлежащее бесу:
– Автор, разродившийся мемуарами, как правило, после триумфа и захлёба славой долго не живёт, время наслаждения сладкой литературной славой короткое: грузом благодарностей за "своевременный труд" читатели пригибают автора к земле до положения "отбросил лапти".
– Пожалуй, столь опасный момент и будет основной причиной не называть наши записи "мемуарами". Тебе-то бояться нечего, смерть не страшна бесам, им смерть неведома, а вот мне - другая мелодия...
– ... похоронная, естественно. Что ещё остаётся авторам после написания мемуаров, о чём волноваться? Всё, alles, конец, приплыли, все точки над "i" и запятые расставлены, пора откланяться, опустить занавес и уйти со сцены "на все четыре стороны". Это по числу стран света.
– Послушай, дружище, а не изобрести ли нам "пятую часть света"!?
– Браво! Понял! Рад! Верно, набирай: "пятая часть света" - место, куда все приходят, но никто не возвращается.
– В самом деле, а почему не возвращаются?
– Не догадываешься?
– Нет.
– Там лучше... Что означает "мемо"?
– Вроде "память"...
– Вот! А твоя память настолько изленилась, что без понуканий и толчков в шею отказывается выдавать нужное, полезное и до захвата дыхания интересное.
– Вижу неприкрытую попытку вычистить до последнего воспоминания отдел памяти, где хранятся данные о моей войне, а на освободившуюся площадь всунуть твои вымыслы? Истратить, как патроны в автомате?
– Нет, не "как патроны в автомате", а как монеты твоей пенсии.
– Что оставим в "закромах родины"?
– Ничего. Зачем что-то оставлять?
– Выложив воспоминания до последнего эпизода - не превращусь в беспамятный "овощ"? Если в мемуарах выложу всё до последней точки - уподоблюсь докладчику после заключительного слова.
– Полностью очищать память нельзя, избавленные от памяти зовутся "овощами", а почистить отдел, где хранятся имена авторов великих произведений следует.
– Зачем?
– Чтобы не подражать великим. Трудно догадаться?
И как писать мемуары, если память совсем ни к чёрту, или вообще отказывается что-то выдавать? Если в квартире мимо туалета прохожу и мочусь в углу прихожей? И, добро, если бы в один угол отливал, а то ведь каждый раз - в другой? Как такое назвать?
– Резон содержится. Хочешь сказать, что "мемуарист", выложив подлинники, не может остановиться и насилует памятью сочинениями? "Повествует", чего не было?
– Именно.