Прогулки с бесом. Том первый
Шрифт:
Нужна вооружённая свита, нужна, без свиты никак, но кого рекрутировать? Только из своей деревне, не соседей звать, в самом-то деле!
– и на другой день, поутру, по деревне прошёл приказ:
– Так, мужики, шустро прибежали до моего подворья, получили оружие и построились на получение указаний, как служить новому порядку!
– а мужики, сукины дети, не идут, причины выставляют:
– Старые мы, какая с нас служба? Молодых нет, война вымела подчистую, быть тебе без войска.
А двух братьев неопределённого возраста мобилизация не тронула, не призвала защищать социалистические успехи, и подробности
– Присутствие паники, мобилизационная неразбериха, возраст братьев...да что угодно! Повестка на явку в военное учреждение по дороге затеряться, могли и братья затеряться... Неразбериха, в общем. Староста до них:
– Чтобы поутру явились!
– братья грозный окрик пропустили мимо уха и на утро не явились...
– ...точно так могли не явиться в военкомат и другие граждане страны советов?
– ...и началась у главы новой власти на селе затяжная война по имени "гражданская" в пределах одной деревни, но без правил и соблюдения женевских конвенций при ведении войн". Годится?
– Вполне.
– Нет нужды приводить список пакостей, учинённых старостой семейству братьев-отказников, но наибольшей была конфискация коровы "для нужд германской армии". Корова на селе первая кормилица во все времена, какими бы прекрасными они не были, в обнимку с молоком и лебеда в желудке приют найдёт. Без коровы... без коровы-матушки селянин долго не живёт...
Не остался представитель новой власти без опоры, нашёл слабого человека и повесил на шею вражеский "винтарь"...
Оккупационное время оказалось временным и коротким по меркам Истории: воинская мощь с востока погнала врагов туда, откуда и явились. Староста, было, собрался бежать вслед за врагами, но замешкался по неизвестной причине.
– Почему "неизвестной"? Очень даже известная и понятная, что человеку, что зверю: "пусть смерть получу, но в доме родном, не на чужбине кости лежать будут, родная земля примет". И зверью в человечьем обличье не отказать в любви к земле родной.
Взяли старосту братья-уклонисты, судили своим судом, где главной статьёй обвинения фигурировала реквизированная на нужды германской армии корова, и учинили быструю расправу: вывели недавнего сельского временного владыку в чистое поле, воздаяние по заслугам начали с отрубания рук с пояснениями за что:
– За корову!
– полное четвертование не случилось: коварный староста умер от болевого шока и от потери крови.
– И братаны, узрев результат мести, тронулись рассудком.
– Основательно?
– Нет, не настолько, чтобы произвести расчёт с жизнью, так, средне... Где-то около забоя скота, или чуть выше.
тронулись рассудком
Окончив святое дело борьбы с врагом, братья отметили акт возмездия обильной выпивкой, явили себя односельчанам и заявили:
– Кто надумает хоронить падлу - узнаем и решим таким манером!
– односельчане, зная нрав братьев, не посмели ослушаться и оставили труп на усмотрение природы.
Труп пролежал зиму, весну, а на лето скелет, чтобы не пугал детей и женщин, нарушив запрет судей, предали земле. Без могилы и опознавательного знака, принятого в христианском вероисповедании.
– Сомнительная история, неправдоподобная...
– Излагай сомнения.
– Правом безраздельно убивать подданных всегда владело
только государство, самосуды преследовались со всей строгостью закона. Как братанЫ без последствий угробили старосту?
– Благодаря формуле "вождя мирового пролетариата": "Государство - это вы...", но точное исполнение не знаю: "вы", или "мы"?
– История о возмездии окончена, или продолжение будет?
– Будет: мужик, что не устоял перед нажимом старосты и взял в руки вражеское оружие, после возврата всего и вся на круги своя, получил "червонец" на отсидку в лагере в славном городе Магадане, что стоит до се на краю земли русской. Отбыл срок, выжил, вернулся в село, работал честно и колхоз не обращал внимания на враждебное прошлое работника, но не братья: приходил очередной совецкий титульный праздник, основательно заливали на воротник, ловили давнишнего "полицая" и крепко били. Забавлялись, очищали совецкую землю от предателя.
– Получилось?
– Получилось, выжили мужика, ушёл из родной деревни бывший вражеский прихвостень.
– Мораль?
– Обойдёмся без морали...
– Кому ответ держать после выяснения, что история от первой и до последней литеры выдумка? Т
– Тебе, кому ещё? Мне-то бояться нечем, нет тела...
– Со старостой понятно, получил своё, не ушёл от возмездия, как братаны кончили пребывание в видимом мире? Знаешь?
– Знаю, стандартно, без особенностей: старшОй, пребывая в состоянии алкогольного опьянения средней степени, вздумал на шкив работающего агрегата по очистки семян поставить ремень привода, из всех деталей трудового подвига знаю один: бездушная техника по локоть размяла правую верхнюю конечность с последующей ампутацией. В миг жевания десницы герою в мельчайших подробностях пригрезилась отрубленная рука старосты...
– Жестокая, страшная картина, в деревне мужик без правой руки не мужик.
– Не скажи, шуйца уцелела, она-то и выручала, держала стакан.
– Младшенький?
– К сорока годкам цирроз печени приключился, да такой скорый и шустрый, что за срок меньше года мужик в мир иной отправился... Достаточно мрачных историй прошлого, возвращаемся в Фонд.
За семь десятков лет цветения социалистической системы, всё и вся за трудящихся решал очередной "отец нации", единственный и неповторимый, владевший даром видеть будущее страны на многие годы вперёд. Он-то и решал, "презирают савецкие люди иностранные подачки, или презрение давным-давно встало поперёк горла и мешает дышать? Пребывали во мраке неведения и не понимали причину нехватки воздуха, или что-то поняли, но молчали? Или прошлые обиды от врагов продолжали перекрывать доступ кислорода"?
– никто, ни разу не устроил плебисцит с вопросом:
– Устали от презрения к древним врагам, или ещё лет пятьдесят продержитесь? Презираете заработанные
в молодости честным трудом на чужой земле иностранные деньги, или готовы всё, до единого пфеннига, отдать на укрепление социалистического отечества?
– не было плебесцита-референдума, но хватало кухонного и злого:
– Слышь, Вань, я бы не против поменять "презрение и гордость советского человека" на марки...
– говорил когда-то молодой, а ныне состарившийся строитель Рейха точно такому созидателю чуждой вражеской империи.