Прогулки с Бесом
Шрифт:
– Подробности можно?
– Как избавляетесь от назойливых репортёров?
– Стандартом "тема отдельного разговора"
– Отделаюсь другим: "подробности позже и в другом месте"
– Понятно, никогда. Как быть с людьми вроде Мессинга, ежели объявятся ? Как принимать, в какой реестр вписывать, к какому знаменателю двигаться?
– Появится нужда в другом мессинге - сделаем, выпустим, но если помечаете мессингов грифом "секретно" - какой смысл выпускать на потребу широкой общественности новые секреты? Засекретите, как прежде:
– Феномен объяснять
– Не иначе, как нечистый на пророка воздействие оказал, но как доказать гипотезу, чем, какими приборами и методами выяснить? Что-то сказать об этой паре с позиций науки не можем. Если пользоваться языком юристов "на них ничего нет", а имеющееся глубоко антинаучно и не может быть приято. Представь, чего стоит академику в звании "бессмертный" с сорокалетним "партейным" стажем признать существование какой-то там "души", или беса, вроде меня? Вот в чём содержался главный ужас: многие учёные мужи, особенно к старости, перед финалом, видели и понимали, что дело одной "материей" не ограничивается, есть иное, неведомое им, но заявить об этом в полный голос - "не моги"! Академиков и понять можно: явление - вот оно, под носом, а научного объяснения - нет! И денег на исследование казна не даёт. Как такое пережить "советской, самой передовой науке в мире"? Отказаться от благ ради какой-то необъяснимой субстанции?
– Как быть с предсказаниями, обещающие "великие военные потрясения"?
– Школьный курс Истории говорит: "всякая война оканчивается побеждёнными и победителями, два берега одной реки, высокий и низкий, в войнах ничьих не бывает, не шахматы. Что ваша прошлая война? "Борьба двух систем", или "борьба добра и зла". Вначале так думали, но по причине слабой работы умственных приборов "ведущих по жизни" пришли к окончательному выводу: "боролись два зла, и одно из них должно было победить". Какое зло оказалось сверху, а какое "поверженным в прах" известно, но был ли победитель лучшим - выяснением занялись через шесть десятков лет.
– Долго запрягали, осталось немного: тронуться с места...
– Вписывать сравнение войны с "двумя берегами одной реки"? А как принимать плывших вдоль реки, по течению, то есть?
– Не любят плывшие по течению упоминаний о себе. Им нечего бояться, деньги не позволяют бояться, но всё же нет резона светиться.поминания своих персон,. Основной девиз: "Слава - дым, ано деньги - лучше".
– Всплывает вопрос: когда нужно рассказывать о войнах? По горячим следам, когда следы остынутили через шестьдесят лет? У кого больше прав на рассказы о войне: героев и других участников, или у тех, кто в военном ремесле "ни уха, ни рыла? Ведь и рассказы делятся на "нужные", "нежелательные" и "ненужные"?"? И что рассказывать? Что было в действительности, или "что нужно сказать"?
Рядовые участники войны соприкасались с проклятой фронтальными частями тела, грудью, командиры, как положено командирам, управляли войной головами, но какова производительность тех и этих военная наука не выяснила.
– Выяснила, а результаты засекретила.
Злые языки утверждают, что были и такие, кто участвовал в войне другими частями тела, но какими по младости лет не понимал.
На сегодня герои прошлой бойни сказали всё, что дозволено, и о героях всё сказано, остаются не бывавшие в центре событий, ино прикоснувшиеся к войне не грудью, как истинные герои, но другой частью тела и совсем чуть-чуть.
– Как ты, например...
– Хватило и того, что получил...
Основное отличие войны от других забав и удовольствий - линия фронта, похожая на медаль с двумя сторонами.
– Понятно, никто и никогда односторонних медалей не чеканил, мог и не говорить.
– Правил в ношении наград нет, какую сторону медали обращать зрителям, а какую поворачивать "ликом к сердцу" решать награждённому.
– Веришь в медальную вольницу? Как носить медаль "с чеканным профилем вождя" рылом вовнутрь? К стенке захотелось?
– Хрен задразните: люблю вождя, и хочу, чтобы видел, как бьётся моё сердце во славу имени его.
– Не дозволено. Вот куда клоню: позволительно открывать рот о войне побывавшим в окопах, ходившим в штыковые атаки, терявшим друзей, был ранен не слабо, не жестоко, не дотянул до звания "инвалид войны" Дозволено с опаской, пугаясь собственных мыслей, считает победу "пирровой"?
– Не дозволено, а дай волю таким "пИсателям" так отщепенцы гнусными измышлениями в большую бочку совецкого мёду добавят ложку субъективного дёгтя! Определять качество помыслов основной массы граждан могли особые люди, они-то знали "о векторе выхода кощунов". Времена изменились, со знатоками перестали считаться и отодвинули в сторону.
– И "мёд" засахарился?
– Весь, до дна... Радуйся проходящим дням, позволяющим открывать рот в защиту низменных особей.
– Обычная адвокатская работа, ничего нового, адвокатам вставные челюсти не ломают. "Кощунство", "святотатство", "глумление" работников юриспруденции не касаются, и опасения будто "указанные позиции могут попереть в общество широким, неудержимым потоком не имеют оснований.
– Как выпадение осадков в виде дождя трёхмесячной нормы за двадцать четыре часа?
– За двенадцать.
Пришли времена "понимания и примирения", и состарившиеся
граждане "страны советов", когда-то обиженные врагами и "друзьями" поняли: "обижаться до бесконечности на прежних врагов тяжёлое занятие, неестественное, проще новых врагов завести, свежих... Чем опасен ныне побеждённый в древности враг? Ничем, и побеждать старьё вторично нужды нет. Свежие враги злее старых, оснащены чужим опытом, опаснее на порядок, и не ясно, с какими результатами может окончиться новая борьба.