Прогулки с Бесом
Шрифт:
Первый налёт вражеской авиации, повторяю, начался в момент, когда отец загонял вагон в "стойло". Отцов вагон поворачивал в ворота парка, в небе продолжался гул моторов, но он никак не проявлялся на действиях важатого: отец спокойно, без спешки ставил вагон на место. После того, как вагон был поставлен и опущена "дуга" - отец зашёл к женщине в стеклянной будке на въезде в парк и малое время что-то говорил.
Всё было сделано быстро, и мы споро отправились в монастырь. Много позже, уже взрослым, увидел репродукцию картины большого художника "Дети, бегущие
Картина напомнила нашу ходьбу-пробежку от трамвайного парка до монастырской кельи с разницей нашего бега и детей на картине: девочка несёт на себе братца, и общий ход одинаков, а в нашем случае меньший то есть я, чесал впереди старшего и не понимал, отчего отец передвигается так медленно!
"Смфонию" встретили в стенах кельи и без страха.
В первый налёт городу досталось не крепко. Вражеская авиация в основном "долбила" железнодорожный узел, что находился километрах в трёх-четырёх от монастыря. Это было первое "боевое крещение" вообще, но монастырь оно не коснулось, в первый налёт нам показали, как такое "крещение" делается, эдакий показ возможностей Люфтваффе.
Первый налёт, если не изменяет память, был последним в жизни демократичного городского общественного транспорта.
Одни говорили, будто единственная и крайне глупая вражеская бомба разнесла тяговую электрическую станцию, лишив трамвай питания, но другие возражали:
– Последними из города уходили сапёры, они-то и взорвали - истина всегда сидит между спорщиками, каждый прав: электростанция перестала давать ток, а тяговые подстанции взорвали выполняя приказ "оставлять врагу безжизненные пространства..."
– ... а заодно и тем, кто остался в оккупацию...
– Бес, история войны знает случаи, когда смертоносные устройства не срабатывали. Знаешь, отчего не все сто процентов убийственных предметов срабатывали? Кто те милосердные, умышленно вворачивали в носы бомб-убийцы неисправные алюминиевые конические взрыватели? Или изготовители взрывателей грешили перед военными?
– В ином месте поговорим...
– Говоришь совсем, как работник органов...
Никто, разумеется, и никаких ремонтов на тяговой по/станции после налёта авиации делать не собирался, и на другой день по утру, жители города безропотно перешли на древний, привычный, забытый, но здоровый вид передвижения по городу: собственные ноги. Этот способ передвижения в России известен под названием "одиннадцатый номер" и старые люди хорошо его помнят.
Рассказ о самом демократичном и прекрасном средстве передвижения - трамвае, закончу песней, маленькой и весёлой, кою подарила тогда матушка:
"Вагон ползёт, как черепаха
вожатый спит, как бегемот,
кондуктор лает, как собака:
– Пройдите, граждане, вперёд"!
Старые, знавшие люди, говорили, что тяговую подстанцию, питавшую электроэнергией городской транспорт, была взорвана отступающей Красной Армией согласно требованиям "вождя" "оставлять врагам выжженную землю". В призыве выжженная земля не называлась "советской" по причине: "советская земля" выжигалась и тем, кто на ней оставался, отдавшись на волю судьбы и оккупантам.
– Кто из народов Европы в Большую войну применял "тактику выжженной земли"? Отечественные вои "сорок первого памятного" - не в счёт?
– Куда собрался вклеивать сведения?
– Голое любопытство в смеси с гордостью: "никто так со своими не поступал, я пожалуйста, сколь угодно и без утраты звания "вождь всего народа".
"Первая любовь" приходит или к кому-то, или к чему-то, но чтобы к двум позициям одновременно - об этом ничего не знаю.
– А как такое: "влюбился в красивую женщину за рулём "Бентли"?
– И "Бентли", и женщину - следует рассматривать по-одиночке...
– Чего знать? К тебе любовь пришла в августовский вечер, когда отец загонял вагон в стойло... в парк, то есть...
Так и было, верно говорит "вселенец"!
– близился жаркий и тихий вечер. "Первая любовь" появилась со стороны захода солнца и это были удивительные птицы, не махавшие крыльями, как все нормальные пернатые... Доселе невиданные птицы проплывали высоко в небе в строну восхода солнца и в большом количестве. От стаи исходил удивительный, до этого не слышанный прежде, гул.
Почему диковинные птицы стороной пролетали город было непонятно, но о стаи замечание сделали:
– Заныли, аспиды!
– а шестилетний шкет влюбился в ноющх птиц.
– Чего ждать от извращенца.
– Извращенцами рождаются, становятся? Что думать малому о больших птицах, коли "птахи" ничем не угрожают, велик грех шестилетненого? Потом были страхи, а первая встреча обошлась без урозы проститься с жизнью.
Да, проплывала вражеская авиация высоко в небе, но не говорила, что явилась сделать из меня фарш угостить родную землю. Любовь жива до первой непрятности, и то не у всех, хватает и терпящих.
– Не крутись, элемент извращения налицо: любовь проявилась не совецким аппаратам тяжелее воздуха, а вражеским.
– Тогда о пределяй и размер моей вины. Появись первыми в небе над монастырём краснозвёздные летательные аппараты, да надери чужим ерапланам задницу, сбрось с небесной синевы бесформенными обломками - полюбил своих, им отдал чувства, тот же нынешний футбол, но тогда в небе не было иных аппаратов тяжелее воздуха, воздухом над моим миром владели чужие аппараты с единственной целью: всё и вся смешать с землёй.
Возможно, в то же время где-то и кому-то с неба сбрасывали пропитание и одежду, но я получал иные "гостинцы".
И всё же полюбил самолёты за красоту. Жестокие, страшные, неудержимые, беспощадные, неразборчивые, непонятные - и красивые!
Когда самолёты шли "волнами" на восток, а на востоке от монастыря находилась станция - пролетарии монастыря радовались нормальной, естественной христианской радостью:
– Слава богу, пронесло!
– во вздохе содержалась великая благодарность богу за милость: не позволил вражеским авиаторам разгрузить бомбовые люки машин на их головы. Почему никто тогда не говорил, согласуясь с догматами христианства: