Прогулки с Бесом
Шрифт:
– "Скорее всего это был провокатор от немцев: свободно и безстрашно разгуливал около станции..."
– ...но мог быть и "народным мстителем". Как теперь узнать?
Глава 100.
Второе Рождество.
Чем памятен второй оккупационный декабрь?
Обитатели
Война хороша разнообразием: в ночь за пару дней до Рождества, или менее того, советская авиация совершила не особо жестокий налёт на станцию. Судить о жестокости налёта, когда он делается за пять километров от твоего жилища - трудно, но если бы знал счёт - ни одна свалившаяся на станцию бомба не осталась бы неучтённой. Для самой станции налёт был сильным, но поскольку до монастыря долетали только звуки взрывов, то и налёт можно было отнести к категории "терпимых". Монастырцы довольно равнодушно отнеслись к налёту советской авиации:
– До нас не долетят! Повторения прошлогодних страхов не будет, учёные!
– к тому времени масса обитателей монастыря превратилась в экспертов по вопросам авиационных налётов, и засчитать бомбёжку на манер прошлогоднего торжества никак не могли.
Странно как-то Рождество началось, рановато и с большим заревом над станцией! Настолько большим и хорошим заревом, что лица монастырцев, высыпавших на улицы для выражения чувств, были хорошо видны.
Люто бомбят станцию, и отца нет третьи сутки! Что думать, чего ждать?
До предела тревожное состояние души мать обозначала двумя словами: "предаться земле". "Предание земле" - часть христианского обряда погребения, после которого всякие "воскресения" невозможны... если не считать "всеобщего воскресения из мертвых" с последующим "страшным судом".
"Предаться земле" - короткое и точное определение, ничего лишнего: "конец всему". У "предаться земле" был ещё один короткий и пугающий смысл: "умерла", но мать им не пользовалась, но отдавала предпочтение "преданию земле". "Предаться земле" несёт в себе незавершенность, звучало замаскировано, изящно, и не имело точности, кою несёт в себе понятное "умерла", "предаться земле" не значило полного и окончательного расчёта с видимым миром.
Причин "предаться земле" у матери было больше, чем нужно: бомбёжка на станции была? Была! Приличная? Очень даже, страшная и "яркая"": в монастыре, в пяти километрах от станции, было светло, как днём... ну, если не совсем, "как днём", то с видимостью, коя позволяла без труда видеть выражения лиц обитателей монастыря, высыпавших на улицы с желанием что-то узнать о происходившем.
Мог отец попасть под "обработку" родной авиации? Вполне, к тому и шло: верной работой на врагов отец заслужил наказание от "родной советской авиации" и повисшая в келье тревога языком матери сказала:
– Зови отца...
– Верно, только ты мог спасти отца... единственный мужчина в доме...
– Да, было, занялся тогда слабым и безобидным видом колдовства, звал отца через поддувало плиты и понять не мог: почему через поддувало, а не через основную, загрузочную дверцу? Через дверцу удобнее?
– Если бы вызывал через дверцу - вызов ушёл бы вниз, в поддувало и не достиг цели, а когда через поддувало - призыв проходил плиту, вылетал в трубу вместе с тёплым воздухом и достигал цели - отца.
– Мать перед обрядом задвижку открывала... на всю... Когда топила плиту - открывала немного, а когда отца звал - полностью...
Низко наклонившись, дверцы поддувал высоко не делают - тихо говорил в тёмный проём поддувала:
– Папка, иди домой...
– призыв повторялся трижды.
Вызывая отца - обратил внимание: звуки бомбёжки доносились из поддувала. В отличие от матери, страха за отца не испытывал и улёгся спать с чувством хорошо сделанной "магической работы".
А утром... Утром в келью ввалился отец увешанный сумками, торбами и мешками! С улыбающимся лицом! Слава богу - жив!!! Главная радость - жив, а что было в сумках мешках и торбах - так, дополнение к основной радости:
– Жив отец!
– или радость от принесённого отцом добра в мешках и торбах было "первой" радостью, а полная отцова сохранность шла следом за добытым добром? Что в мешках!? Откуда!?
– Оттуда! Пришёл из Рейха эшелон с подарками для воюющих, чтобы доблестные воины Рейха могли вдали от родных очагов отпраздновать великий праздник всех христиан Земли: рождество Христово.
И как атеистическая советская армия и её доблестный воздушный флот могли позволить веселиться врагам на захваченной совецкой земле!? Как отказаться от порчи настроения захватчикам!? Не бывать тому!
– и краснозвёздная авиация поднялась в ночное небо...
Заподозрить советскую авиацию в том, что целью налёта на станцию был только эшелон с рождественскими подарками из Рейха - не могу. Думается, что основной задачей советского командования было "уничтожение живой силы и техники противника", а эшелон с подарками для солдат Вермахта попал "под горячую руку", "сверхплановым" Но каковы были основные причины ночного налёта советской авиации - ни один военный историк сегодня сказать не может.
Кроме приятного эшелона с подарками на станции были и военные грузы, а какие - об этом остаётся гадать. Были цистерны с горючим, и это они так ярко озарили свод небесный над монастырём! Настолько ярко, что насельники могли видеть выражения своих лиц. Что такое четыре, или пять километров от монастыря до станции, где было чему гореть?
Что творилось на станции в ночь перед Сочельником - об этом коротко рассказал отец, а я, плюс бесовские "дополнения, уточнения и фантазии" - переведу рассказ отца: в полученном через беса сообщении он дозволил
делать с рассказом всё, что наша пара сочтёт нужным:
– Только не особо врите...
– Всё в меру, всё в меру... кроме выпивки...
Глава 100 .
Глава