Проходящий сквозь стены
Шрифт:
– А то, – ответил он гордо. – Что ж это за пьянка, если на следующий день не стыдно? Да и вообще… Веселье весельем, но я ж человек деловой. Я и на дне рождения остаюсь, гм, на работе.
Я вслушивался в голос, то приятельский, то дружеский, то вдруг прорывается нечто почтительно-подхалимское, словно всерьез принял наши роли хозяина фирмы и генерального директора.
– Будут интересные люди, – втолковывал он. – Знаешь, какие связи я за это время завязал? Ого, ты не представляешь! У меня теперь везде схвачено. И девчонки знаешь какие?
– Ради этого
– Это не такие!
– Все такие, – сказал я насмешливо. – Разница только в цене.
– Ну ты даешь… Ты чего? Есть и порядочные.
– Это которые совсем дорогие? Нет, Вован. Не пойду.
– Слушай, Виталий, ты совсем забурел что-то. Мы же раньше чаще виделись! Приходи, не пожалеешь. Это же твоя фирма. Увидишь, какую конфетку мы из нее сделали.
– А при чем здесь фирма, если зовешь на свой день рождения?
Он расхохотался в ухе.
– Да кому нужен Вован-посыльный? А вот к Владимиру Андреевичу, генеральному директору фирмы, придут такие люди, какие никогда бы не явились к Вовану. Усек?
– Усек, – ответил я. – Ладно, уломал. Приду. Только, знаешь, одно условие…
– Принимаю, – сказал он мгновенно.
– Я еще не сказал!
Он захохотал:
– Все равно принимаю. Ты не потребуешь невозможного! Это я.. гм… романтик.
– Ладно, романтик с большой дороги, – ответил я. – Если ты никому не скажешь, кто я. Просто твой школьный приятель – и все. Идет?
Он ответил еще быстрее, в голосе я уловил сдержанную радость:
– Да я тебя за такое условие в жопу поцелую! Разве не радость мне ходить петухом и распускать перья, как самому главному, важному и богатому? А ты хоть бомжом прикинься, мне что?
– Нет, – сказал я, всерьез подумав, не прикинуться ли в самом деле для прикола. – Нет, бомжом не буду, а вот… да ладно, никем не буду. Просто твоим школьным приятелем.
– Заметано!
– Вот и хорошо, – сказал я. – Когда собираешь народ?
– В пятницу часам к восьми. Чтобы успели после работы помыться и накраситься заново. А в субботу отоспятся.
– На всю ночь нацеливаешься? Ладно, приду в половине девятого.
– Все, жду!
Глава 13
Неизвестно зачем заглянул в квартиру к Анжеле. Потом уже сообразил, что как муху тянет на говно, так и человека иногда от слишком светлого и чистого тянет вываляться в луже.
Анжела на диване голая, ноги раздвинуты, старательно мастурбирует чем-то оранжевым, взгляд устремлен на глазок вэбкамеры. Лицо перекошено наслаждением, как сказала бы моя бабушка – плотским, что значит – плохим, но хотя сейчас в это слово не вкладывают ничего плохого, все-таки все мои чувство говорят, что вот это, что делает Анжела, – плохо. И не столько что, а как. Мастурбировать все мы умеем, иногда приходится, но все-таки не зацикливаюсь, а вот она, похоже, уже зациклена. Если не сдвинулась на этой почве.
Понаблюдал с жадным интересом, признаюсь, все-таки понаблюдал, однако попятился не потому, что вот такой весь из себя, а в самом деле стало как-то иначе, что ли, слов таких не знаю даже, почему вдруг решил больше не смотреть, вышел из стены с пониманием, что больше не приду. Развратных девчонок хватает, смотрю на них с удовольствием, мне тоже от их доступности что-то да перепадает, с ужасом представляю тот мир, о котором говорила бабушка, когда ни поцелуя до свадьбы, но все-таки у человека есть не только гениталии.
Но настроение хреновое, какое-то смутное. Вернулся в машину, салон радостно принял меня, как верный пес, что нетерпеливо ждет обожаемого хозяина, мотор тихонько заурчал, я вырулил на главную дорогу, там через три светофора поворот и еще десять минут катить по узкой улочке, заставленной автомобилями, к офису фирмы, в которой я глава и хозяин, а потом, не заходя в нее – что я в ней не видел? – к Вовану на вечеринку.
Вован, насколько помню, жил с родителями в трехкомнатной. Довольно суровые и нелюдимые, хорошо ли примут вечеринку, я сильно сомневался, но, пока пробирался по забитым пробками улицам, Вован позвонил и сообщил ликующе, что предков удалось спровадить на все выходные что-то там копать на даче, будь она неладна, сколько он там земли перелопатил, Суэцкий канал бы уже мог прокопать от Лондона и до Гондураса.
Грохот музыки я услышал, еще выходя из лифта. Дверь по звонку открыла яркая блондинка с глубоким узким разрезом почти до пупка, так что тугие сиськи просятся высунуться в щель и уже почти-почти, я сразу же засмотрелся, она окинула меня оценивающим взглядом.
– К Вовану?.. Вован, к тебе еще один!
Появился раскрасневшийся Вован, блондинка тут же удалилась, я проводил ее взглядом, Вован обнял меня, от него уже пахнет вином, сказал счастливо:
– Жизнь – хороша!.. Пойдем, я тебя представлю.
– Не надо, – сказал я. – Ты же знаешь, я теряюсь, когда много народу. Лучше начну потихоньку из угла.
– Как знаешь, – ответил он, и снова я ощутил в его тоне облегчение. – У всех своя манера развлекаться. У женщин, к примеру, – закатить истерику…
В большую комнату он все-таки меня провел, чтобы не подумали, что я забрел случайно, но тут же оставил. Я устроился в угловом кресле, рядом на столике тарелка с орешками, Вован вскоре принес мне бутылку вина и фужер, я кивнул и, налив до половины, взял со скучающе-рассеянным видом.
Стол накрыт в большой комнате, а в двух других и на кухне расставлены маленькие столики с шампанским, вином и коньяками. Везде открыты роскошные коробки с шоколадными конфетами. Их настолько много, что при одном только виде захотелось селедочки, хотя бы самой дешевенькой.
Люди яркие, даже мужчины, чувствуются люди с достатком. Некая аура солидности, обеспеченности. Даже от женщин веет уверенностью, я таких побаиваюсь. Галочка была такой же уверенной королевой, я обожал ее издали, но сразу трусливо отводил взгляд, стоило ей повернуться в мою сторону. А здесь все, как на подбор, такие уверенные и хищные…