Проходящий сквозь стены
Шрифт:
– В самом деле?
– Даже дешевле, чем за полцены!
– Ну уж не поверю…
– Мама! Скажу правду, нам вообще раздают все препараты, у которых заканчивается срок годности. Бесплатно.
Она охнула:
– Так это же опасно!
– Мама, – воскликнул я. – Гарантия дается на год. И что, как только проходит год, так сразу же на другой день добавка становится ядом?.. А вот покупатели такие не берут.
Она подумала, сказала рассудительно:
– Я сама не покупаю молоко с просроченным сроком. Даже если оно еще не скисло.
– Потому что на молоко гарантия три дня!
– Это ты осторожный?
– Мама, я добавки не складываю про запас, а сразу же потребляю. У меня нет таких, что простояли бы больше недели!
Она вздохнула, а я взял нож и, опустив руки под стол на случай, если мать оглянется, там тыкал им в руку. Если не сосредоточиться, то нож может проткнуть руку, потечет кровь. При нужной концентрации внимания железо проходит через руку удивительно легко, а если сосредоточиться так, что голова трещит, а нож буквально видишь, то можно тыкать им в ладонь быстро-быстро, чувствуя только небольшое тепло…
Мать взялась за горячую крышку и с легким вскриком отдернула руку, я сам едва не вскрикнул от жгучей боли: нож пронзил ладонь, как раскаленный добела прут. Я выдернул руку, ладонь цела, но посредине красное пятно, предвестник сильного ожога. Будет волдырь, но это полбеды, а что будет там внутри, как бы клетки не начали делиться самопроизвольно, мы все знаем, как это называется.
Когда мама поставила кастрюльку с горячей кашей на стол, я уже сижу, как смирный школьник, руки на столе, принюхиваюсь. Пока поварешка ныряла в кастрюлю и наполняла мою тарелку, в желудке квакало, во рту появилась слюна.
– Проголодался, – повторила мама с удовольствием. – Растешь…
– Просто готовишь вкусно, – польстил я.
– Скажешь тоже… Как всегда.
– Правда, вкусно, мам!..
– Давай еще один сырничек положу…
– Не буду закрывать тарелку грудью, – пообещал я, – даже если положишь два. И молочка вон в ту чашку, что побольше.
– Налью, – сказала она довольно, – обязательно.
– Спасибо, мама.
– Кушай на здоровье.
Она счастливо улыбалась, как же все родители любят, когда ребенок жрет, как кабаненок. Это в детстве мы с Вованом подобрали котенка, дома налили ему в мисочку молока, а потом ликовали: «Смотри-смотри, ест!.. Ого, как здорово ест!» Если ест – жить будет. Если жрет – вырастет котяра!
Глава 5
После ужина она осталась мыть посуду, потом перейдет в свою комнату смотреть теленовости, а я ушел к себе и плотно закрыл дверь. Мама знает, что я усиленно занимаюсь самообразованием, по Интернету это можно, старается вообще в это время не шуметь.
А я экспериментировал, просовывая руку в ящик стола, не выдвигая его, вытаскивал оттуда, зажимая в ладони, всякую мелочь, что умещается. А когда наконец наступила ночь и под дверью маминой комнаты погас свет, я выждал еще чуть и, втиснувшись в маловатые теперь для меня старые джинсы, натянул маечку, что затрещала на мне, и потихоньку вдвинулся в стену.
Странно, вот стою внутри стены и смотрю как будто в радиотелескоп на Крабовидную или еще какую-то туманность. Или как инопланетянин на Шварценеггера, что видится совсем в другом диапазоне. Вижу словно через болотную воду, а в ней пурпурными лазерными лучами светятся металлические прутья арматуры.
Непонятно, почему через металл прохожу намного легче, но это так. Возможно, бетон менее однородный материал, структура моего тела всякий раз вынуждена перестраиваться, а с металлом потому и легче, что в нем даже присадки – тоже от металла. Когда встретилась толстая металлическая труба главного стояка, я проскочил через нее, как будто ее нет вовсе, только легкое дуновение..
Сейчас стою и смотрю на стояк, как баран на новые ворота. К сожалению, весь не войду, а как было бы здорово шагнуть в него и пронестись со скоростью лифта, а то и быстрее, до первого этажа, а то и в подвал, где эти трубы врастают в его более толстые трубищи городской магистрали…
Безотчетно я вдвинулся в стояк, так и сяк ужимался, на большой скорости пойти нельзя: выступающие из трубы части тела обгорят, проходя через бетон, если вовсе не отвалятся, и пока вжимался, втискивался, старался занять как можно меньше места, перед глазами картина сдвинулась совсем в причудливую, разлился розовый мерцающий свет, рвануло и понесло, как на американских горках, выбросило в сторону. Замер, побыл некоторое время в неподвижности, а затем выдвинулся и посмотрел ошалело.
Все-таки в стояк, выходит, поместился. Значит, в таком несколько аморфном состоянии я могу до каких-то границ менять объем или размеры тела, что и сделал… Организм, повинуясь безотчетному желанию, дал команду скользнуть вниз, а там меня то ли по инерции, то ли по моему смутному желанию забросило в изгиб, где отводок для нашего дома врезан в огромную трубу всегородской водной магистрали.
Я всмотрелся в эту трубу, голова кругом, я вижу ее просто невероятно далеко, вон отходящие в стороны красные прутики, а еще больше вверх, что значит, в дома.
Это что же, можно вот так попутешествовать и по этой трубе?
На сегодня открытий хватит, сказал я себе трусливенько. Вообще-то я не трусливый, просто осторожный, даже предусмотрительный и временами запасливый, а так вообще-то другой на моем месте, может быть, не высовывал бы носа из комнаты вовсе!
На работе кладовщица Вера Борисовна деловито загружала в мой рюкзак банки, тщательно сверялась со списками. Я тоже всматривался во все накладные, а то придется платить за каждый промах, здесь же некоторые флакончики не крупнее мизинца стоят по сотне баксов.
Подошли Глеб Павлович и Данилин, возбужденно рассказывают друг другу, как вчера ходили к экстрасексу, он у обоих обнаружил повышенные интеллектуальные способности, хотя и в зачатках, а также способность устанавливать Контакт с Высшими Силами и черпать из эфирных сфер ментальную энергию.
Вера Борисовна сразу же заинтересовалась, я, напротив морщился и торопливо укладывал в рюкзак оставшиеся баночки. Подошла со списком Наташа, веселая и с блестящими глазами, лицо нашей фирмы, как любит выражаться шеф: самая юная, красивая и цветущая, тоже прислушалась, но задерживаться не стала, взяла свой набор и ушла.