Проиграем?
Шрифт:
– Встань.
– А куда делась твоя псевдоневинная овечья натура? А?
– Что тебе нужно?
– Что? – ухмыляется. – Ты серьезно не понимаешь?! Это ведь Стас купил тебе эту кровать, – не спрашивает, скорее утверждает. – И это все тебе устроил именно он, верно?! – обводит рукой мою фигуру. – Как еще он тебя балует? – вскакивает с кровати и рывком открывает дверь шкафа. Скидывает на пол первую попавшуюся одежду.
Странно, но в момент, когда она продолжила выкидывать вещи из шкафа, у меня появилась какая-то апатия. Наверное, маму даже стоит пожалеть, ведь, по сути, она тронулась головой из-за любви. Неважно, какая она сама и ее объект любви. Если абстрагироваться
– Эти вещи я купила себе сама, мама. А кровать купил… мой мужчина. Точнее не мой, – усмехаюсь в голос. – А теперь, будь так добра, собери вещи и положи так, как они лежали.
– Какая же ты… шлюха.
– Я? – вновь усмехаюсь, не в силах сдержаться. – Это говорит мне женщина, которая спала с половиной мужиков в нашем доме? Ты же и есть самая что ни на есть шлюха. Только ленивый не показывал на тебя пальцем и не перешёптывался за спиной, что ты спала с очередным женатым мужиком. Так что, да, ты даже не проститутка, те хоть за деньги, а ты просто шлюх…
Договорить я не успела, какое-то мгновение, и мне прилетела хлесткая и болезненная пощечина. Прикладываю руку к горящей щеке и только спустя несколько секунд до меня доходит. Я уже не ребенок, который может молча сглатывать все обиды.
– Только попробуй меня еще хоть раз тронуть. Я тебе так отвечу, что мало не покажется.
– Если сегодня же Стас не вернется домой, то ты об этом очень пожалеешь. Я тебе устрою такую веселую жизнь, что век не отмоешься. Знаешь, одно слово может посеять такое, что мало не покажется. Начну с твоей учебы. Так, что в итоге не доучишься. Продолжу твоей работой. А закончу комнатой, в которой ты живешь. Пару слов о том, что ты водишь сюда мужиков за бабки и быстро окажешься на улице. Ты подумай над этим, когда будешь старательно отсасывать сегодня член моего мужа за очередное платьишко.
В этот момент вся моя выдержка слетает к чертовой матери. Я толкаю маму со всей силы, так, что она отшатывается, ударяясь спиной о дверцу шкафа. А в следующее мгновение мне прилетает ответный удар рукой в грудь и я, в отличие от нее, не удерживаюсь на ногах из-за каблуков, и в буквальном смысле улетаю на пол. Ударяюсь, но, как ни странно, боли в этот момент я не чувствую, ибо во мне закипает злость. Между нами начинается самая что ни на есть драка. Я не знаю, как далеко бы я зашла, если бы не почувствовала отрезвляющую боль в пальце. И только взглянув на сломанный окровавленный ноготь, я окончательно пришла в себя. Никогда не понимала, как можно переживать о каком-то ногте. А вот переживается. Вот только ощущение, что у меня что-то другое сломалось и это отнюдь не наращенная пластина. Как бы мне ни хотелось это признать, меня сжирает самая что ни на есть обида. Нехотя перевожу взгляд на маму.
– Почему ты никогда даже не допускала мысль, что я говорила правду? Почему? Я же твоя дочь. Даже если нелюбимая, но все равно твоя! Я никогда не делала тебе ничего плохого. Всегда ходила у тебя по струнке. Обед приготовить – приготовлю. Убрать – уберу. Принести тебе что-то на работу – принесу и пофиг, что на меня косятся все соседи. Я исполняла любую мелочь. Любую! – усаживаюсь на кровать, от внезапного бессилия в ногах. – А самое дебильное, что я любила тебя даже при всем этом. Ничего. Ничего я тебе не сделала плохо, – как бы ни старалась сдержаться, предательские слезы покатились по моим щекам. – Так почему ты ни разу не поверила мне? Почему какому-то проходящему мужику да, а мне нет?! Почему?
– Наверное, потому что знаю, как
– Так я не ты! Это Стас приставал ко мне. Он! Не я к нему. Я ненавижу его точно также как… как уже и тебя. Ненавижу! У тебя растет вторая дочь. Может, в отношении нее у тебя хватит совести и разума сделать так, чтобы твой Стас или другие мужики не приставали к ней точно так же, как это делали они со мной.
– Да ты промываешь ей мозги всякий раз, когда встречаешься с ней. У нее просто нет шанса не перенять твое поведение! – горько усмехаюсь в ответ на ее комментарий.
– Ладно, хватит. Я устала. Просто уйди, – еле сдерживаюсь, чтобы в очередной раз позорно не разреветься перед ней. – Я не встречалась с твоим Стасом ни разу и не собираюсь. Здесь его не было и не будет.
А лучше бы он сдох и плевать на последствия. Зато хоть тогда она узнает, что это сделала именно я и не от любви к нему. Боже, о чем я думаю? Вытираю тыльной стороной ладони мокрые щеки и вновь перевожу взгляд на маму. К счастью, через какие-то считанные секунды она наконец выходит из комнаты. Скидываю туфли и на негнущихся ногах иду в коридор. Закрываю за ней дверь и тихонечко оседаю на пол. Только осев на полу, по свисающей на плече лямке, я поняла, что молния сзади разошлась. Закрываю глаза и пытаюсь представить что-то хорошее. Но перед глазами, как назло, фотография дочки Зорина. Ну давай, добей себя думами о том, что с ней случилось на этой детской площадке. Дура!
Делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться. Скоро обязательно будет белая полоса. Это закон жизни. Обязательно будет. По-другому не бывает. Я бы и дальше сидела неподвижно на полу, неотрывно смотря на свой ноготь, если бы не звонок в дверь. На очередном раздражающем звуке, нехотя, но я все же встала с пола и потянулась к глазку. Мне сложно сфокусировать взгляд из-за пелены в глазах, но с уверенность могу сказать, что по ту сторону двери стоит Зорин. Все в той же белой рубашке, только сверху накинут пиджак. Не раздумывая, открываю дверь и, только по нахмуренному лицу Зорина, вспоминаю о своем внешнем виде.
– Что с тобой?
– Ничего.
Проходит внутрь, оттесняя меня в сторону. Вглядывается в мое лицо и тут же ловит рукой мой подбородок.
– Что случилось?
– Ноготь сломался, – пожимаю плечами. – Я их впервые нарастила и вот… беда. Для нас женщин это невосполнимая утрата, – стараюсь сделать беззаботный вид, а у самой, несмотря на ноющую боль в пальце, тараканы в голове затанцевали ламбаду.
Семь вечера. Праздник в разгаре, а Зорин у меня на пороге. Может, я для него не только «понедельник, четверг и суббота»? Хотя… сегодня суббота.
– А что ты здесь делаешь? Уже натанцевался?
– А ты?
– Что я?
– Натанцевалась?
– А я не…, – замолкаю, пытаясь проанализировать его слова. Его ведь не было в зале, когда я танцевала с «экстрасенсом». Ведь не было же?! – Не танцевала.
– Видимо, мы в параллельных мирах живем. Откуда царапина? – почти невесомо проводит кончиком пальца под скулой.
– Мама приходила. Мы с ней… впервые подрались, – зачем я об этом говорю? – Я не знаю, как это получилось. Точнее догадываюсь. Просто она говорила обидные вещи. Неправдивые. И вот вышло то, что… вышло. Но я ее, в отличие от Стаса, не убила. Точнее даже не пыталась, – горько усмехаюсь. В ответ на это Зорин хватает меня за запястье и тянет на себя.