Проиграем?
Шрифт:
Женя определенно что-то хочет сказать, но… не решается. Вместо этого, закрыв глаза, рывком стягивает с себя свитер. А затем также в ход идут и джинсы, правда, при этом она чуть замешкалась. А может, и не «чуть», просто я был настолько увлечен рассматриванием ее лифчика, точнее того, что на нем прикреплено, что остальное как-то померкло. Когда Женя встала, выпрямившись во весь рост, я понял, что мне это не показалось. На черном лифчике и такого же цвета трусах закреплены маленькие белые бумажки.
– Я готова. Можете пройтись
Я бы мог сказать, что мне это послышалось, однако, я, в отличие от Жени, – трезв. Встаю с кресла и становлюсь напротив нее. Протягиваю руку к одной из бумажек. Вчитываюсь в написанный каллиграфическим почерком текст и не могу сдержать смеха.
– Левая сиська. Визуальный осмотр: сто тысяч рублей. Пальпация: двести тысяч рублей. Правая сиська, – тянусь ко второй бумажке. – Визуальный осмотр: сто пятьдесят тысяч рублей. Пальпация: двести пятьдесят тысяч, – не знаю, как мне удалось сдержать эмоции, но судя по вполне серьезному голосу, которым я задал следующий вопрос, у меня это получилось. – Почему такая разница?
– У меня правая больше. Отсюда и накинула пятьдесят тысяч.
– Очень интересно. А почему сиська, а не грудь?
– Ну а чего выпендриваться и набивать себе цену? Мы девочки тоже зовем их иногда, как хотим, то есть не литературно – сиськи.
– Спасибо, что сказала, итак, продолжаем. Левый сосок. Пальпация – пятьдесят тысяч, правый – сто. А здесь что? Правый тоже больше?
– Нет. Просто правый мне нравится больше, вот и накинула ему пятьдесят тысяч.
– Ясно. Подожди, осмотр у нас считается всей сиськи вместе с соском? – кивает. – – А пальпация отдельно будет? Если всей пятерней это считается сиська? А если решу сжать сосок это уже идет за отдельную плату?
– Да.
– Итого, грудь у нас получилась на семьсот тысяч.
– Что-то мало, где-то я продешевила. Математика никогда не была моим коньком.
– И слава Богу.
Демонстративно отрываю бумажки и, скомкав их, кладу в карман джинсов. Опускаю взгляд на трусы. Не девка, а сюрприз, ей-Богу. Еще несколько минут назад я думал совсем о другом, теперь же с каким-то предвкушением приподнимаю очередную бумажку.
– Нефритовые врата. А чего такое название? – усмехнувшись, спрашиваю я.
– Здесь захотелось литературно. Нефритовые ворота и нефритовый жезл, не знаете, что ли?
– А-а-а, понял. У меня жезл.
– Вам виднее, ворота или жезл у вас.
– С огнем играешь. Итак, визуальный осмотр – триста тысяч рублей. Вход в нефритовые врата… миллион рублей. А чего сразу не охулиард рублей?
– Хотите исправлю на два?
– Да ты я смотрю охулиардилась вконец. У меня хватит, разве что, на посмотреть одну сиську и потрогать полсоска. Скидки не будет?
– Скидок не будет. Что в итоге будете брать? Только
– Ладно, Жень, будем считать, что я оценил твою креативность, а теперь продолжим то, на чем остановились. Снимай с себя все полностью.
– Нет, стойте, – серьезно произносит Женя, схватив меня за руку. – Когда я к вам сегодня пришла, сказала, что удовлетворю вас. Я имела в виду удовлетворю вас именно тем, что потешу ваше самолюбие. Вы оказались правы. У меня тоже есть цена, как вы и сказали. Вы должны быть максимально довольны. Ведь это все отражение вашей правды, – сдирает с себя бумажки. – Вы удовлетворены? – сейчас, смотря на Женю, мне хочется ее придушить. Но больше, наверное, самого себя.
– Нет, не удовлетворен. Но скоро буду – да.
– Тогда деньги вперед. Я не шучу.
– Да какие уж там шутки.
Обхожу Женю и выхожу из спальни. Игра затянулась и совсем не так, как планировал я. Да и по хрен. Поставлю ее на место, да так, что в миг станет шелковой. Правда, мне это на хрен не сдалось, но желание щелкнуть ее по носу слишком велико.
Усмехнулся, осознав, как кстати оказались снятые бабки. Меньше чем через минуту я вернулся в спальню, а Женя уже успела натянуть на себя джинсы.
– Два миллиона, – кинул деньги на комод. У Жени же, кажется, пропал дар речи.
– Откуда у вас такие деньги? Дома?!
– От верблюда. Даю тебе десять секунд для того, чтобы ты сняла с себя все и надела новое белье, – усаживаюсь в кресло и демонстративно пододвигаю ногой маленькую коробу. – Отсчет пошел.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем мне надевать новое белье, если… если все равно надо быть голой? – святая простота, твою мать.
– Хочу, чтобы сначала ты показалась мне в красивом белье. Ты разве не знала, что мужчин это возбуждает?
– Мы сейчас всерьез будем рассуждать о моих знаниях?! – нервно вскрикивает Женя.
– Не будем, – как можно спокойнее произношу я. – Переодевайся. Куда? – рывком встаю с кресла и резко останавливаю ее за руку, когда Женя, схватив коробку, направилась на выход.
– Куда-нибудь. Переодеться в смысле.
– Здесь давай.
– Я не буду перед вами раздеваться, а потом одеваться.
– Почему?
– Потому что я так не хочу!
– А я если я настаиваю.
– Кажется, вы сказали, что вам не нужна послушная проститутка и я имею право голоса.
– Кажется, кто-то сейчас себя ею выставил. Не знаешь кто? – вкрадчиво произношу я со всем ехидством в голосе, на которое только способен.
– Вы же знаете, что я не возьму деньги, – не спрашивает, скорее утверждает.
– Знаю. Но ты ведь тоже знала, что, когда я говорил о цене, я совсем не это имел в виду. Да, расценки твои были забавны. За идею ставлю тебе твердую пятерку. Но ты сама себя этим обесцениваешь. Это тебе на будущее – думать, прежде чем делать. Иди переодевайся куда хочешь.