Проигранная ему
Шрифт:
— Ты моя умничка… — будто бы издалека доносится до меня голос Давида, вплетается в мои ощущения, яркие и прекрасные, удивительно волнующие и очень, очень приятные…
Тону в сотрясающем меня наслаждении, растворяюсь в нём, выдерживаю его…. А оно всё длится и длится….
Я ничего не могу ответить…. Я будто бы сплошной выдох-стон…. Вдохнуть толком не могу, так меня сотрясает… Лежу и, изогнувшись дугой, корчусь на этой площадке с переплетёнными, сжатыми ногами… И ничегошеньки не понимаю… Кроме того, что мне очень… очень хорошо….
Кратко
Волны кайфа ослабевают… Становятся реже…. Чувствую, что распластываюсь на полу… Накатывает ужасно сильное расслабление… Такое, что я даже пошевелиться на могу….
Чувствую, что от пота вся мокрая…. Слышу возбуждённое дыхание Давида.
— Блок четвёртый. Секс.
20. Полина
Я настолько обессилена, что просто лежу на боку и чуть дрожу иногда из-за остаточных волн уже отступившего оргазма.
— Блок 4, - слышу я голос Давида. — Перенос.
Давид отключает фиолетовую сетку вокруг меня, включает общий свет, делает его менее ярким, и ждёт, пока я приду в себя. Надевает трусы. Видно, что ему это трудно — эрекция никуда не пропала и теперь ткань сильно оттопырена впереди.
— Сделаем паузу, — быстро надевая футболку, говорит он мне. — Данных, в общем-то обилие, а измотать тебя у меня цели нет. Хотя вот честно тебе скажу, я так хочу тебя трахнуть, что даже даже соображать трудно. Пожалуй, эта пауза и мне нужна.
Он помогает мне подняться. Сидя на опустившеся и сровнявшейся с полом площадке, осоловело смотрю на него.
— Хочешь в душ? Ты вся мокрая от пота.
Слабо киваю. Впечатление, что язык онемел. Губы легонько дрожат. Слабость какая-то невероятная.
Давид опускается надо мной, просовывает ладони под мои попу и бёдра и поднимает на руки. Легко, будто пушинку. Чувствую аромат и тепло его большого, мускулистого тела. Он очень напряжён. Впечатление, будто сделан из камня.
Он открывает дверь ванной, ставит меня в душевую кабинку на ноги. Включает воду.
А у меня ноги подкашиваются.
Тёплая вода упругими струями льётся на мои голову, шею, спину. Давид выдавливает немножко геля для душа на мягкую мочалку и принимается бережно намыливать моё тело. Он сосредоточенно и, пожалуй, нежно, моет меня. Намыливает мне голову шампунем, кончиками пальцев массирует кожу головы. Спустя пару минут снимает душевую лейку со стойки и принимается смывать пену. Потом выключает воду и тщательно вытирает меня махровым полотенцем.
— Ты как? — участливо спрашивает он.
— В порядке… — тихо, едва ли не шёпотом говорю я.
Слабость по прежнему владеет мной. Но сейчас уже полегче. Пожалуй, я смогу идти сама.
Давид протягивает мне руку и я выхожу из кабинки.
— Накинь на себя что-нибудь лёгкое, — говорит он. — Я
Он выходит и я, перед тем, как одеться, ещё более тщательно вытираю волосы. Расчёсываю их щёткой, иду к шкафу. Немного кружится голова. Не помню, когда я последний раз так сильно кончала. И так долго… И уж точно я никогда раньше не кончала из-за мужского голоса и произнесённых мужчиной слов. Поверить не могу, что это произошло. Но факт остаётся фактом. Я кончила… И ещё как…
Бюстгальтер не надеваю. Только мягкие хлопковые трусы, без каких-либо кружев. Они белые, вполне подойдут под платье-сарафан. Снимаю его с вешалки, надеваю на себя и иду к оставленной открытой двери. Как только я выхожу, Давид пультом закрывает её. Он уже в штанах. Видимо одел их, когда я приводила волосы в порядок.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — предлагает он, когда мы спускаемся по лестнице на первый этаж.
— Да…. Водички, если можно.
Внизу он наливает воды в два бокала. Вместе пьём. Он спокойно, я жадно.
— Пойдём, — говорит он.
Перед выходом из дома Давид обувает какие-то серые мокасины и кивает на шлёпки, вроде бы моего размера. Сую в них ноги. Да, вполне удобно.
Выходим на улицу. Стрёкот кузнечиков, шум тёплого ветра, редкое щебетание птиц.
Я вдруг понимаю, что перестала бояться Давида. Нет, он по прежнему вызывает опасение и тем, как идёт, и суровым выражением, будто выточенного из скалы брутального лица, и просто своей, несмотря на высокий рост, коренастой, мощной фигурой. Но в душе моей теперь нет даже намёка на тот ужас, что он у меня вызывал. И я не могу сказать точно, что повлияло сильнее — мой оргазм или его забота, когда он меня мыл и вытирал.
Ярко светит солнце. Мы проходим мимо беседки, выходим на дорогу.
— Пройдёмся, окей? — спрашивает меня Давид.
— Да, конечно, — отвечаю я. — А куда?
— Просто пройдёмся. Хочу прогуляться.
Снова чувствую прилив страха. Я так мало знаю его, что ожидать от него могу чего угодно. Может, я ему уже не нужна и теперь он хочет что-то сделать со мной вне дома? Глупости какие…. Но мало ли?
— Расслабься, — глядя мне в глаза, говорит он. — Тебе ничего не угрожает. Вернёмся, поедим, а потом продолжим. Я просто хочу пройтись пешком.
Как мысли прочитал. Наверное, я выдала свой страх эмоциями.
Немного полегче, но я всё равно ещё немного напряжена.
Мы идём вдоль асфальтовой дороги. Довольно жарко, хотя скорее — душно. Только ветер и спасает от духоты. Идём медленно, не торопясь. Действительно — просто прогулка. Кругом долины и высокие горы. Всё в зелени. И небо над головой — ярко-ярко голубое. И почти безоблачное.
— Честно тебе скажу, я такого не ожидал. Я, конечно, понимал, что вряд ли ошибаюсь в тебе, но чтобы система показала такие результаты — это конечно… — он умолкает и потрясённо качает головой.