Проигранная ему
Шрифт:
Тихо шелестит мокрая после дождя листва. Здесь в беседке сухо, но воздух всё равно влажный и приятно прохладный. Пасмурно, конечно, но зато не жарко.
Я внимательно смотрю на неё. Она доедает круассан с шоколадом, забавно и очень мило жуёт. Делает очередной глоток чаю из чашки.
— Подлить тебе ещё?
Она закусывает губу и благодарно кивает. Инна права… Я уже не реагирую на эти взгляды равнодушно, остранённо, нейтрально. Я уже просто балдею от них…
Я наливаю ей и себе чаю. Рад, что могу занять чем-то руки. Усаживаюсь на стул. Дождь закончился совсем недавно, а птицы уже поют. Тихонько так…
— Полин, скажу честно, я не знаю с чего начать. Я таких разговоров обычно не веду. И потому практики нет.
— Ничего страшного. Ты говори, я буду слушать.
— Хорошо. Мне некомфортна твоя роль здесь.
Она пугается и я
— Ты здесь на правах пленницы. Мы оба это хорошо знаем. Так же, как и то, как я тебя встретил и увёз. Пойми правильно, я довольно жёсткий и требовательный по отношению к себе и другим людям человек. И редко бываю… мягким, что ли. Единственный человек, с которым я общаюсь не так, как с другими людьми, это моя сестра. Общался. Потому что… Потому что, как ты, наверное, заметила, наше с тобой общение стало иным.
— Да, я заметила.
— Понимаешь, ты можешь подумать, что причина в сексе.
Молчит. Смотрит мне в глаза. Внимательно слушает.
— Но это не так. Точнее, это и так и не так одновременно. До твоего появления в этом доме у меня женщины. Самые разные. Но я не испытывал к ним ничего, кроме… Кроме понимания обоюдной выгоды. Понимаешь, такой… очень рациональный подход. И отношения предпочитал не заводить. Как-то не было у меня в этом необходимости, что ли. Даже не так. Потребности не было.
— А сейчас появилась?
— Не могу так сказать. Но то, что наша с тобой работа стала не тем, чем изначально планировалась — это точно. Причём, Инна это тоже заметила. Пару часов назад, перед своим отъездом, она завела со мной разговор на эту тему. Не буду передавать его содержание, но смысл в том, что она права. Я… оказался не очень хорошим тестером.
— Почему ты так считаешь? — , замерев с чашкой чая в руке, удивлённо спрашивает Полина. — По-моему, ты прекрасный тестер.
Усмехаюсь.
— Спасибо, конечно, за комплимент, но… Помнишь, я говорил тебе о Марии?
— Конечно.
— Личным отношениям не место в такой работе. А я перестал быть…
Тщательно взвешиваю и подбираю слова. И не нахожу нужных.
— Перестал быть кем? — не выдерживает она.
— Скорее не "кем", а "каким". Меня перестала устраивать твоя роль. Не в том смысле, в каком ты думаешь. Меня просто долбает сам факт того, что ты тут — пленница. Да, я знаю, я сам так выстроил отношения между нами. Мне нужна была твоя эффективность и я на базе своего общения с эскортницами — а он у меня в своё время был и немаленький — принял решение общаться с тобой именно так, как это в начале и было. Ну, просто потому, что обычная эскортница, сам типаж, это довольно… В общем, это женщины, которых я не уважаю. И которым не верю. И я не связывался бы с тобой, если бы не увидел определённой уникальности в твоём поведении. Нужной, для моей работы. Ты понимаешь, о чём я?
— Думаю, что да.
Она ставит чашку на блюдце. Тихо звякает белый фарфор.
— Под проект, которым мы занимаемся взяты большие деньги. Если точнее, огромные. Две лаборатории перестроили. Дополнительно нанято почти два десятка высококлассных програмистов. И не только их. Обработка той информации, которую даже мы уже собрали, это работа многих людей. Проект секретный. Производство выстраивается под нас. Мы выкупили завод. Всё это делается под ту модель, которая будет создана на базе нашей с тобой работы. Точнее, под модели. Потому что на этой базе можно много чего сделать. И апдейты, конечно, будут. И разнообразие последующих моделей. Правда они всё равно будут напоминать тебя. По крайней мере, поначалу. Но прежде всего нужно будет презентовать сам проект. В том виде, в котором можно будет получить дополнительные инвестиции для массового производства. На подготовку презентации потребуется ещё не меньше полугода. Потому что на этой презентации должна уже быть готова пробная модель секс-бота. А его нужно собрать. И сборка будет несколько иной. А мы вообще раньше производством секс-ботов не занимались. Наша компания занимается софтом, а не железом. А тут производство должно быть своим. Для того, чтобы были гарантии. В ином случае работу просто могут украсть. Чуть изменить и выдать за свою. А мы на рынке должны появиться с ней первыми. Понимаешь?
— Да.
— Я не могу тебя сейчас отпустить.
Её глаза распахиваются.
— Ты хочешь меня отпустить?
Вздыхаю.
— Я не хочу, чтобы ты оставалась моей… рабой. Мне претит это. Сам факт того, что я удерживаю тут тебя силой.
— Ты не удерживаешь меня силой, — возражает она.
Наступает черёд удивляться мне.
— Поясни?
Она пожимает плечами:
— Я рада, что я здесь.
— Ты
— Да, — кивает она. — Ты может быть удивишься, но ко мне никто не относился так хорошо, как ты. Да и просто. Мне интересно, что получится. Я впервые в жизни чувствую себя кем-то значимой. Чувствую, что занимаюсь чем-то очень крутым.
— А тебя не смущает, что ты… — невольно осекаюсь. — Что ты… не можешь без разрешения выйти из дома, например?
— Смущает. Но я тоже ведь чувствую себя здесь теперь не так, как в начале. Вначале я вообще жутко боялась тебя. Но узнав лучше, поняла, что ты как раз — один из тех немногих мужчин, которые не обижают женщин.
Честно говоря, я немного в шоке от услышанного. Вот уж не ожидал…
— Давид, — куснув губу, говорит она. — Ты ведь не знаешь, какая у меня была жизнь. И какой была моя работа в эскорте. Ты думаешь, Антон исключение? Нет, — она горько усмехается, — он как раз правило.
— Антон? — не понимаю я.
— Парень, который проиграл меня тебе в казино.
Она делает глоток чаю. Жду, потому что видно, что она хочет продолжить говорить.
— Я знаю, что ты не уважаешь эскортниц. Да мало, кто уважает. В принципе и не за что особо. Я не знаю, как именно ты общался с эскортницами, но обычно это неуважение очень заметно. И это слово… "неуважение" — оно ведь мало о чём говорит, Давид. Мало ли кто кого не уважает. Не уважать можно по-разному. Богатые мужчины относятся к нам, как к вещам. И это обычно лучший вариант. Потому что часто — как к мусору. Особенно, когда пьяны. Просто они платят. Но в этом и есть проблема. Покупают они приятное общение и секс, но ведут себя так, будто покупают рабыню. Так что ты мало что изменил в этом плане в моей жизни. Не кори себя. Меня уже покупали. И не раз. Я сама себя продавала. И заставляла себя привыкать. Клиенты ведь разные. Иногда везёт, и встречаются адекватные мужики. Иногда не очень. Тем, кому очень не повезло — их уже нет. Да ты и сам это прекрасно знаешь. Просто я не видела другого пути. И не ушла бы сама из этой профессии. Не ушла бы, Давид. Но вот ты как раз, многое изменил в моей жизни в лучшую сторону. Хочешь, расскажу секрет?
— Давай.
— Я перестала просыпаться из-за кошмаров. Раньше они часто мучали меня. Иногда я неделями очень плохо спала. Я и к психотерапевту ходила. Из-за нервов. У меня были такие ситуации, что я жить не хотела больше. И как вылезти из этого всего не знала. А когда с Антоном связалась, тупо гнала от себя мысли о суициде. Понимала, как сильно встряла. Боялась, что он что-нибудь сделает со мной нехорошее. Он очень плохо контролирует себя. И часто неадекватен. Я надеялась сбежать от него и получить помощь от местных жителей. Но я знала, что мне не помогут. В Монако я просто проститутка. Шваль. У меня не тот статус, чтобы моими проблемами проникся кто-нибудь из местных. Я тут человек второго сорта. Хотя и выглядела иногда просто шикарно. Но это внешне. А суть тут всем понятна. А ещё я не могла обратиться в полицию. У меня и здесь были проблемы, и в России есть. Я несколько раз сильно накосячила. Два раза сбегала, а один раз, когда меня избили и не заплатили — пожаловалась в полицию на клиента. Побои сняла и пожаловалась. Злая была. Рейтинг очень упал. Хорошо хоть жива осталась. Заявление забрала. Пугали сильно. А потом… когда всё утряслось, и я снова стала нормально зарабатывать… Один клиент снял меня на неделю. Чисто для себя. Первый день просто выгуливал и трахал, хоть и жёстко. А потом издеваться стал. Бил. Кошмарил меня жёстко. Он вообще был извращенец. Такие вещи заставлял делать, что вспоминать страшно. Меня трясло, когда он меня отпустил. Думала, вообще увезёт куда-нибудь и убьёт. Страшно было, ужас. Я потом две недели из дома не выходила. Боялась. Думала, что больше в эскорт ни ногой. Но деньги закончились, а по-другому я уже не могла. Я пробовала, правда. Устроилась продавцом в магазин одежды в Москве. Никто не знал, чем я занималась до этого. В том числе хозяин. Зарплаты хватало только на съём жилья и кое-какую еду. Я не видела перспектив. Она была вполне обычной, эта зарплата. Но я уже не понимала, как можно жить на эти деньги. Учитывая то, что у меня в Москве нет своего жилья. Клиенты-мужчины часто пытались со мной завязать какие-то отношения, а просто меня трясло от одной мысли о мужиках. О том, что я буду с кем-то жить. Я везде видела угрозу. Работала я в торговом центре. Известном в Москве, крупном. И вот как-то раз в салон заявилась бывшая "коллега". Она меня узнала. И сделала это очень шумно. Я, конечно, никому не говорила, чем она занималась, но её внешний вид говорил об этом получше слов. И поэтому все в салоне стали шушукаться за моей спиной. А потом меня вызывал в подсобку приехавший владелец салона. И сказал, что нашёл меня в базе.