Проигравшему достается жизнь
Шрифт:
– Ой, у Машки спроси! А зачем тебе? Говорят, она страшная, как смерть!
– Кто? Маша? Она что, тоже растолстела?
– Да нет! Подруга Рины страшная! И старая.
– А как ее зовут?
– Не знаю. Тебе она точно не подойдет. Да и Машка не подойдет. Она же замуж выходит! С карьерой модели покончено!
– Понятно.
По крайне мере, подруга была. Старая и страшная. Учитывая то, что Володя узнал в родном городе Рины Кудрявцевой, возможно, ее землячка. Не случайно женщины быстро сошлись, и Рина так доверяла новой подруге. Оставалось выяснить
– Никаких фотосессий! – отрезала та. – Я больше не снимаюсь для журналов!
– А для каталогов?
– Для каталогов? А что рекламируем? – деловито спросила Маша. – Я замуж выхожу, за богатого человека, но карманные деньги никогда не лишние. Постой… А ты меня не разыгрываешь?
Девушка была не глупа, потому и процветала.
– Скажу тебе честно: это пока проект. Я набираю моделей, которые могли бы им пригодиться. Кризис когда-нибудь закончится.
– Когда он закончится, я уже буду глубоко беременна! – рассмеялась Маша. – Причем, во второй раз! Нет, милый, это не ко мне!
– Давай хотя бы в кафе посидим? Поговорим. Давно не виделись.
– Что надо? – деловито спросила Маша.
– Не по телефону.
– Ну, хорошо. Мой жених очень ревнивый, но ты – это ты. Вне подозрений.
«Ко мне ревновать смешно», – усмехнулся Стеценко. – «Стоит только на меня посмотреть». И назвал кафе на Пушкинской, любимое место встречи с такими гламурными девушками, как Маша.
Она приехала вовремя. У Маши была хватка, деловой подход ко всему, и Володя был уверен в ее будущем. Такая не пропадет! Но сбить ее с толку, как Жанну, и выведать что-то было трудно. Пришлось потратиться на обед. Маша не морила себя голодом, ела с аппетитом, и, зная, что за угощение заплатят, ни в чем себе не отказывала.
– Что за каталог? – спросила она деловито.
– Нижнее белье. И для беременных тоже.
– Слушай, не дури мне голову! Скажи прямо: что надо?
– Хорошо, – сдался он. – Ты знаешь, что случилось с Риной?
– Знаю, что ей крупно повезло.
– Повезло?
– Ну да. Говорят, она растолстела, но ей это, вероятно, пошло на пользу. Василий Андреевич имеет на нее виды.
– Ты-то откуда знаешь?
– Рублевка, она тесная. Даром что высокие заборы стоят, слухам они не помеха. Его жена в шоке. Она уж думала, что избавилась от Рины навсегда!
– Избавилась?
– Ну да!
– А… ты знаешь о Рининой подруге? С которой она познакомилась незадолго до того, как легла в клинику?
– Конечно, знаю! Рина прямо взахлеб о ней рассказывала! Такая деловая, такая замечательная, все ее проблемы на себя берет, маме звонит, вещи из химчистки забирает, анализы из больницы тоже! Прямо не подруга, а клад! – фыркнула Маша. – Вот дура!
– Кто?
– Рина, конечно! От таких подруг надо держаться подальше. Кто знает, что ей надо от Рины? Благотворительностью нынче никто не занимается. Я бы дала Рине дельный совет, да это не моя печаль. Мы с ней давно не виделись. – Маша задумчиво помешала соломинкой коктейль. – Говорят, она изменилась. Да и у меня теперь другой круг знакомств. Я теперь порядочная.
– Ты молодец, – похвалил он. – Своего не упустишь. Тебе надо книги писать о том, как выйти замуж за миллионера.
– Ты думаешь? – оживилась Маша. Глаза ее блеснули, даже при всем своем уме девушка на лесть была падка, как, впрочем, и все. – Да, я такая! Где они нынче, мои подружки? Гонорары упали вдвое, да и за эти крохи идет драка. А я в шоколаде! Замуж выхожу! За миллионера! Все потому, что знаю к мужикам подход! На мелочи не размениваюсь!
– Ты умница, – поддакнул он. И усыпив Машину бдительность, спросил: – Значит, к Рине хотели в доверие втереться?
– Конечно!
– И она, дурочка, попалась. Как, говоришь, звали эту подругу?
… Маша ушла, а Стеценко все сидел, помешивая ложечкой остывший кофе. Ну, узнал он правду. И что теперь с этим делать?
4. 6
С самого утра Василий Андреевич был в приподнятом настроении. На дворе кризис, все в панике, а он опять на коне! Потому что умный, а все остальные – дураки! Взять того же Чаплыгина. С кем связался, молокосос? Учить таких надо. Учить…
– Скажи, чтобы машину подавали, – бросил Василий Андреевич жене, поднимаясь из-за стола. Завтрак, как всегда, был обильный, сытный, он с трудом удержался, чтобы не рыгнуть. – Приеду поздно. Не жди, ложись спать.
Ленка отвела глаза и засуетилась. Конечно, знает!
Надо заехать в офис, отдать кое-какие распоряжения, вызвать на ковер Герку, который в последнее время мышей не ловит, сделать начальнику службы безопасности внушение, и, покончив с неприятными обязанностями, воспользоваться плодами своего труда. Перевезти птичку в гнездышко и заняться его обустройством. Стерпится – слюбится.
Коробку с куклой он поставил на полку гигантского, во всю стену, книжного шкафа и взялся за телефон. Его кабинет был огромный, и приемная, в которой сидела красавица секретарша, тоже огромная. И джип у него был огромный. И женщины Василию Андреевичу нравились высокие, такие, как Рина. Как длинноногая секретарша в его приемной. Что там, кстати, за шум?
Дверь приоткрылась:
– Василий Андреевич, к вам, – пискнула длинноногая дура.
– Я же сказал, что занят! – рявкнул он. – Сегодня никого не принимаю!
– Мы из милиции, – оттеснил могучим плечом девчонку парень в штатском и направился к его столу. – Майор Петров.
– В чем дело?
– Вот постановление на обыск. Против вас возбуждено уголовное дело по статье мошенничество.
На стол перед Василием Андреевичем лег ордер на обыск. А Строитель-то сдаваться не собирается! На все педали нажал, все связи задействовал! Поди ж ты! Дело возбудили! И как быстро! Ну, пусть ищут. Он усмехнулся:
– Валяй.
– Понятые, прошу, – пригласил майор в кабинет перепуганную женщину в черном драповом пальто и мужика в клетчатой клоунской кепке. За ними шли еще двое оперов. Последним в кабинет вошел толстяк с видеокамерой.