Происхождение человечества
Шрифт:
Любопытно, что собачья жизнь повинуется заповедям, очень похожим на наши. Не воруй, не обманывай господина своего, чти бога своего, не прелюбодействуй, не нарушай клятву (в собачьем варианте это означает: нельзя служить другому человеку, а только своему хозяину). Замечательно и то, что собаки, как и верующие люди, грешат, нарушая законы, надеясь на то, что бог не всевидящ. То вы заметите, что ваша собака в ваше отсутствие лежала на вашей постели. Она лежала на божественно приятном месте и воображала себя богом. То собака стащит сосиску, не зная, что люди умеют считать, то втихаря съест на улице какую-то дрянь, то возьмет кусок колбасы у случайного встречного. Единственно, чем отличаются собачьи заповеди, это наличием заповеди «не лезь в дела божеские», то есть запретом собаке указывать человеку, как поступать
Узнать то, как же наши боги смотрят на человечество, можно, рассмотрев обратную картину — как же мы смотрим на собак. Картина просто удручающая! В большинстве языков собака — это ругательство. К приобщенным к человеку существам у нас отношение крайне пренебрежительное. Наверное, и наши боги также на нас смотрят. За что же такое отношение к собакам? По мнению большинства людей, собаки ленивы, глупы и жуликоваты. Сами мы, скорее всего, такие же выглядим в глазах наших богов. Да что там богов. Глупыми, ленивыми и вороватыми считает, например, современный немец египтян, когда отдыхает в Египте [рис. 81]. Стоит отметить, что совсем недавно, каких-нибудь несколько тысяч лет назад жители Древнего Египта считали обитателей Германии ленивыми и тупыми варварами.
Заглянув в прошлое, стоит вспомнить, что для многих животных того времени стоял жизненный выбор — стать домашними или исчезнуть с лика Земли. Для волков этот выбор стал роковым — домашние волки стали собаками, а диких волков, в конце концов, люди истребили. Те жалкие потомки волков и собак, которые все еще ютятся в заповедниках и зоопарках, уже совсем не те вольные охотники, наводящие ужас на окрестных жителей, которых воспевал Киплинг в Маугли. Для полноты картины стоит добавить и историю лошади, дикие сородичи которой исчезли, хотя они никого не убивали, да и вообще никому не мешали. Все так называемые дикие лошади живут в зоопарках. Это лошади Пржевальского [рис. 82].
Лошадей Пржевальского можно поштучно посчитать по всем зоопаркам мира, понятно, что к диким их трудно причислить. Пропали и дикие коровы — туры, их совсем не осталось.
Можно вспомнить еще и про верблюдов. Небольшим исключением являются слоны и отчасти кабаны, но это исключение только подтверждает правило. Слоны катастрофически исчезают с лица земли, а кабанов держат только для ресторанов охотничьей кухни, по крайней мере в Европе.
Все это грешным образом наводит на мысль о том, что без божьей воли жизни нет. Бог по отношению к собакам, лошадям и коровам — это человек. Здесь и стоит вспомнить о том, как мы сами относимся к Богу, и что наши религии говорят об этом.
Чего и как добились представители разных религий в области прогресса цивилизации?
Очевидно, что христианство фантастически обогнало все остальные религии. Но прогресс человечества — не спортивная дорожка. Религии не стартовали вперед с одинаковыми условиями и задачами. Они заимствовали многое друг у друга, и христианство — это смесь более раннего буддизма, иудаизма и вершин греческой античной философии. Последнее было очень важно в практическом применении. Идея Платона о троице как об истине, добре и красоте, слитых воедино, достаточно непонятна и в прямом смысле, и в христианском понимании троицы как единства святого духа, бога отца и бога сына. Это эллинистическое понятие, одно из самых темных мест в христианстве, которое особенного значения и не имеет. Тут необходимо вспомнить, что греческая мифология питалась итогами тысячелетий египетских легенд о богах, и особенно это проходило во времена греческих фараонов Птолемеев. Таким образом, христианство впитало и высшие достижения египетского царства.
Получается, что христианское учение — это продукт естественного отбора всех религий, не в обиду другим религиям на нем стоит остановиться поподробнее.
Обратимся к евангелиям, которые даже по названию являются греческими произведениями. Этот вопрос интересен сам по себе. Разговорным языком тогда в Иудее был арамейский. Христос в минуты мучений перешел на родной язык — это подчеркивают все авторы писания: «Элохе! Элохе!» — восклицает он по-арамейски, призывая на помощь бога-отца. Официальным языком в то время была латынь — язык завоевателей из Рима. Почему евангелия написаны по-гречески? По той причине, что авторы нашли в этой истории страданий и воскрешения точный слепок последних достижений эллинской философии.
И авторы если и не были греками, то изучали философию на языке ее основателей и на этом языке творили. Естественно, всю историю жизни и смерти Христа они подогнали к исходным идеалам эллинской философии, поэтому, как развивались события на самом деле, мы узнаем не скоро, но можем, как принято в этой книге, пофантазировать.
Начать стоит с земного отца Христа плотника Иосифа. Процесс осеменения его жены Марии уже обсуждали все кому не лень. Я этого делать не буду, потому что в данном рассмотрении это не суть важно. В городе Назарете, где жило святое семейство, археологи отрыли дом Иосифа, и он теперь принадлежит францисканскому ордену. Монахи-францисканцы, к сожалению, не дали мне осмотреть дом и не позволили его фотографировать, поэтому я изложу все словами.
Дом представляет собой спираль-улитку, и еще снабжен секретным выходом. Внутри дома колодец. Очевидно, что Иосиф не был плотником. В такую мастерскую доску не затащить, а если и затащить, то уж готовый стол или стул не вытащить. И зачем плотнику секретный выход? И вода в колодце? А вот профессиональные революционеры выбирали себе именно такие квартиры. Пусть мне возразят, что, мол, работали тогда на улице. Хорошо, но зачем тогда нужен дом-лабиринт? Пусть монахи ордена Франциска нашли не тот дом. Есть еще ряд странных обстоятельств, которые излагают все евангелия. Зачем Иосиф проделал огромный путь на другой конец страны в Вифлеем с беременной женой на последнем месяце? При этом рожать ей пришлось в самых неприспособленных условиях. Читателям из России предлагаю представить себе плотника, скажем, из Хабаровска, который на девятом месяце жены бросил работу и заказы (по своему опыту знаю, что деньги в такое время ой как нужны) и поехал с женой в Вологду, где она на станции и родила. Безумие! Им было от чего бежать. Разумеется, самое большое, в чем мог быть виновен плотник, что стул кривой или стол развалился. Из-за этого не бегут на другой конец страны, да еще с женой на сносях.
Дальше происходят совсем невероятные вещи — избиение младенцев и явление волхвов. Избиение младенцев — это предельно жестокая и бессмысленная акция, приписываемая царю Ироду.
Якобы Ирод, узнав от прорицателя то, что родился новый царь иудейский, повелел убить всех родившихся младенцев-мужчин. Во-первых, пророк его обманул — Христос так и не стал царем иудейским. Во-вторых, у Ирода было еще лет двадцать, чтобы как следует выяснить, кто же его заменит, и разобраться с ним. И наконец, царь, издавший такой приказ, не дожил бы до его исполнения. Наверняка у какого-то охранника царя или военного при дворе или у министра свиты родился сын, и, защищая свое дитя, он убил бы царя в тот же день. Сужу по себе — я бы, как отец, сделал бы это. Кстати, приказ не был исполнен, так как тот, из-за кого это безумие затевалось, остался в живых.
Интересно обратить внимание на лидеров тогдашних стран. Нерон и Ирод страдали шизофренией в ярко выраженной форме. Если читатель дошел до этого места, то ему не надо лишний раз объяснять, что император Нерон здесь приводится условно, поскольку евангелия имеют путаную датировку. Кстати, Тиберий был еще хуже Нерона согласно Жизнеописанию 12 цезарей Святония.
Их шизофрения, то есть раздвоение сознания, состояла в том, что, с одной стороны, это были государственники, многое сделавшие для своих стран. Они построили дома, дороги, дворцы, крепости и порты. С другой стороны, Нерон убил огромное число людей, в том числе и свою мать. Ирод также уничтожил много народа, избивал младенцев, убил своего сына. И того и другого мучили приступы безумия.