Происхождение видов
Шрифт:
Я уверена, что всегда буду бороться за экстатические ОзВ, и хочу продолжать культивировать в себе эту уверенность, потому что она резонирует с чувством тайны, преданностью, радостью, нежностью, самоотдачей, зовом, решимостью – все знакомые ОзВ просыпаются, состояние свежести резонирует с образом вкусно пахнущей разрыхлённой земли. Свежесть – это океан, которого я никогда не видела, это горный ручей, которого я никогда не видела, это игривые ветки влажных берез, которых я тоже никогда бы не увидела по-настоящему, если бы не узнала, что путь к экстатическим ОзВ возможен. Я бы продолжала ходить по улице, по лесу, по берегу океана и не понимать - почему НИЧЕГО нет, когда я смотрю на такие красивые места? Почему нет НИЧЕГО, кроме жалости, апатии, безысходности? Я бы никогда не увидела ручья, веток, листьев, небольшой лужицы среди опавших сосновых иголок.
Возврат невозможен – его даже нельзя сравнить со смертью, смерть – это неизвестное, я не знаю что такое смерть, мне это слово ни о чем не говорит. Я вижу то, что вокруг, я вижу то, чем сейчас сама все еще преимущественно являюсь – набором из лжи, неискренности, вялости, довольства, страха, ущербности, все это плотно упаковано в красивую упаковку – но я больше
Восторг и отчаяние, экстатическая решимость, я теперь знаю, что такое экстатическая решимость, я сейчас её испытываю, и желание прорваться – как ураган, как птица, плавно и неумолимо рассекающая воздух, как дерево с шершавой и извилистой шкуркой – сейчас всё – экстатическая решимость и преданность.
Ощущение боли и давления в груди – ощущение вдавливания, ямы в области груди посредине. Тяжело дышать, жжет под левой лопаткой и мурашки по всей спине, в уголках глаз тоже жжет – тело вибрирует от желания прорваться, от желания бороться и никогда не останавливаться. Появилась нежность, мягкая преданность, благодарность, чувство красоты и свежесть. Свежесть после экстатической решимости, преданности и нежности. Никогда не думала, что такие восприятия возможны, что можно вот так сидеть на стуле и испытывать то, что я испытываю сейчас. Мы не сдадимся, я знаю это точно – война закончится победой, свободой от того рабства, в котором сейчас живут люди.»
Рядом два парня, негромко о чем-то разговаривавшие, сначала начали дрочить друг дружке, потом сосать, а теперь они уже трахались. Тора с удовольствием смотрела на их загоревшие, стройные тела. Тот, что светлый и поменьше ростом, лежал на спинке со спущенными шортами и задранными лапами, а второй сидел у него между ног и неторопливо трахал его. Почему-то особенно возбуждало то, что они не стали раздеваться, а лишь спустили свои шорты и трусы. Трудно было оторвать взгляд от члена, который плавно скользил в попке – Тора придвинулась чуть ближе и каждый раз, когда член входил в попку, возникало щемящее наслаждение в горле, а когда он выходил – в груди. Иногда он полностью вытаскивал член и игрался головкой с дырочкой, потом снова вставлял его, и сильно возбуждало, как головка медленно, с небольшим усилием проскальзывает вглубь. Одну задранную лапу он прижал к своему лицу, вторая с мягким изгибом лежала у него на бедре и покачивалась с каждым движением. Очень красивые лапы, даже смотреть на эти изгибы тела – наслаждение. Так сильно возбуждает, когда он держит его за бедра и мягким усилием насаживает его попку на свой член, а член того парня при этом вздрагивает, привстает… так сильно хочется взять его в рот, чувствовать, как он набухает, а может он кончит мне в рот, и тогда вкус спермы растечется по всему рту… но хотеть хочется еще больше. Как мираж наплыли воспоминания из файлов о прошлом – какие уродливые у них были тела! Почти у всех без исключения! Как ужасно уродуют негативные эмоции! Фотографии истощенных до полусмерти заключенных в концлагерях, идущих в газовую камеру, поражают не больше, чем вид этих «нормальных» людей в сытости, серости, довольстве или недовольстве. Как они вообще могли заниматься сексом друг с другом? Тела людей уже начиная с 18-20 лет – это уже тела стариков, с целлюлитом, с блеклой, неприятной на вид кожей. А тела людей в 30 лет и старше… это ужас, ужас… А какую ненависть испытывали люди к сексу мальчиков с мальчиками и девочек с девочками. Если член входит в письку – это «нормально». Да даже если член входит в попку, но это попка девочки – тоже «нормально», хотя уже не очень, и можно смотреть на это и возбуждаться. А вот если это такая же аппетитная, загорелая, упругая и чувственная попка, но попка мальчика – это уже «извращение», «омерзительно». За это даже сажали в тюрьму. За это убивали! И с каким трудом ростки чувственности, страстности пробивались сквозь этот бетон непрошибаемой тупости и догматичности… равенство – люди боролись за равенство, а когда они его получали, они не знали – как им распорядиться, равенство превращалось сначала в уравниловку, а потом – в анархию, а потом – опять тирания, круг за кругом. Они не понимали – как можно совместить равенство и отличия. Или не хотели понимать. Неужели это так сложно – догадаться, что безусловно, каждый человек равен другому в том, что оба имеют естественное право быть таким, каким он хочет, и при этом с точки зрения общества один неравен другому, потому что пользуются они своей свободой по-разному, и поэтому имеют разные права, разные возможности, но не как приговор, а как стимул к действию. Раньше выдавали паспорта всем подряд, и все – гарантировали одинаковые права! Тем самым, конечно, гарантируя отсутствие каких-либо прав… только после Войны, когда все начали строить сначала, паспорт превратился в своего рода накопительный сертификат, дающий гражданские права по мере получения гражданских навыков, а как же иначе может быть? Если ты хочешь стать парашютистом, ты должен получить опыт прыжка с парашютом, это же всем ясно? Если ты хочешь прыгать с большой высоты, часто, заниматься воздушной акробатикой, тебе необходимо получить эту квалификацию, получить соответствующие навыки, и тогда ты получишь сертификат продвинутого парашютиста, и тебе будет доступно больше, чем тому, кто прыгнул пару раз или вовсе ограничился прочтением брошюрки с теорией. Это же так очевидно, почему им не было очевидно, что если человек хочет реализовать свое право быть гражданином, иметь расширенные права, то он должен получить этот опыт – каково это – быть гражданином, он должен получить соответствующий опыт, навыки. Как можно уравнивать в правах людей, один из которых пьет пиво, смотрит телевизор и бьет жену, а другой проходит курсы устранения негативных эмоций, социальные курсы… да, сама идея социальных курсов даже не приходила в голову, похоже, хотя это так просто. Как можно пригрозить кому-то тюремным заключением, если он в тюрьме ни разу не был, и даже издалека ее не видел? Сейчас – чтобы увеличить свой индекс гражданства, ты должен в том числе пойти в тюрьму и посидеть в ней. Ты на неделю садишься в тюрьму, и через недельку понимаешь – каково это! И, выйдя из нее, ты получаешь дополнительные баллы к индексу
Черт возьми – и каким же чудом мы из всего этого выбрались… значит – пробьемся и дальше.
Тора сложила и убрала распечатку, выключила инфокристалл и закрыла глаза, погружаясь в легкий сон – голубое пространство неба проникло сквозь ее веки и мягко укутало.
Глава 16.
Погода была отличная, и экраноплан приземлился прямо на поверхность океана между Сипаданом и Мабулом. На фотках Тора уже видела эти места, но в реальности все оказалось неожиданно более ярким, обширным, горячим. Вода была такой температуры, что, казалось, в ней можно было бы плавать сутки напролет. Градусник показывал 37 градусов – с ума сойти! Вода такой температуры могла быть, по представлениям Торы, только в подогреваемых бассейнах.
Два парня-попутчика тут же принялись нырять и плескаться в ожидании, пока к ним не подойдет катер. Через десять минут юркое, изящное суденышко на воздушной подушке бесшумно пришвартовалось к экраноплану, и Тора обнаружила, что мальчики тоже едут на Сипадан. С собой они выгрузили какое-то оборудование, видимо, довольно хрупкое, судя по тем предосторожностям, с которыми приборы перегрузили на катер.
Прибыв на остров, Тора обнаружила, что новое оборудование заинтересовало островитян гораздо больше, чем ее персона. Говоря по правде, ее персона и вовсе никого не заинтересовала, и поскольку остров производил впечатление совсем крошечного, она решила обследовать его, тем более, что Трапп прилетал только завтра, а начало экспериментов и вовсе было назначено на четверг.
Остров и в самом деле оказался крошечным – от силы метров пятьсот-шестьсот в диаметре. Раскаленная песчаная прибрежная полоса тянулась на десяток метров вглубь острова, а затем начинался густой пальмовый лес. Кто-то умудрился высадить тут персики, так что проголодавшаяся Тора с хрустом сжевала несколько сладчайших плодов, прежде чем отправиться в кругосветное путешествие по острову. От того места, где пришвартовался их катер, влево вела полоса мелководья, и Тора побрела по щиколотку в воде. Из-под ног со свистом вылетала разнообразная живность – мелкие крабы, десятки видов разноцветных рыб, креветки и бог знает что еще. Вода была просто горячей!
Спустя несколько минут прибрежная полоса воды немного углубилась, и песок на дне оказался усыпан ракушками самых непостижимых форм, расцветок и размеров, от малышек размером с ноготь до гигантских половинок тридакн до полуметра длиной. Тора никак не могла пройти миом такой роскоши, и добрых полчаса она рассматривала, щупала, тискала эти удивительные создания, так сильно резонирующие с чувством красоты и силы. Множество мелких ракушек оказались заселены рачками-отшельниками, так что они находились в неторопливом постоянном движении – смотрится довольно смешно, как носится «пустая» ракушка, потом вдруг показываются длинные усы, лапы, а при малейшей опасности все это закапывается в песок.
Дальше начались скальные участки – куски обнаженных пород весьма причудливых форм оказались довольно острыми, и Тора снова выбралась на горячий песок. Услышав в кустах шорох, она решила рассмотреть их обитателя – может какая-нибудь птица свила гнездо? Может даже там есть птенцы? Раздвинув ветки, Тора некоторое время, нагнувшись к земле, пыталась рассмотреть обитателя зарослей, и вдруг… вдруг целый участок «земли» перед ее носом зашевелился и отполз! Отпрыгнув, Тора увидела перед собой существо, от которого испытала и восхищение, и восторг – гигантский двухметровый варан, косолапо расставляя лапы и широко размахивая шипастым хвостом, опасливо отступал вглубь кустов. Раздвоенный на кончике, как у змеи, язык аккуратно трогал воздух, улавливая малейшие изменения в температуре и запахах. Сильное, опасное животное, с острыми как лезвия бритвы зубами, было готово исчезнуть в кустах в любой момент. Тора не стала его дольше тревожить и, обойдя, шагнула вглубь леса.
Сюда жара не проникала. Под ногами участки плотной земли чередовались с пушистыми зарослями травы и ворохами сухих листьев. Судя по всему, лес был довольно густо заселен, но хижины были так искусно вплетены в заросли, что были почти незаметны и можно было легко представить себя в девственном лесу.
По тропинкам иногда сновали люди – и взрослые, и детишки, но каждый явно был занят своим делом, и Тора не стала никого отвлекать. В самом центре острова обнаружился купол исследовательского центра – приподнимаясь над землей лишь на пару метров, он таил под собой, возможно, с десяток подземных уровней. Тора читала в кратком резюме, что в нижнем ярусе центра был сделан проход во внутренние пещеры острова, часть из которых открывалась в открытый океан на глубине от двадцати, до пятидесяти метров, так что аквалангистам здесь было раздолье – погружаться с аквалангом на Сипадане можно в любом месте – остров окружен кольцом богатейших жизнью рифов. Сначала – внутреннее кольцо глубиной в два-четыре метра, буквально кишащее живностью – рай для тех, кто ныряет с маской, трубкой и ластами. Черепахи с панцирем до двух метров в диаметре плавают здесь и по одиночке, и стаями, позволяют кататься на себе и чувствуют себя вполне комфортно в человеческом окружении. Сотни, если не тысячи видов рыб, населяют эти неглубокие пространства. Далее располагается кольцо рифов глубиной до тридцати метров. Здесь уже водятся рыбы покрупнее – макрель длиной до двух метров, таких же размеров тунец, рассе, а также множество акул длиной в полтора-два - два с половиной метра. Впоследствии Тора убедилась в их совершеннейшей безопасности и миролюбивости. Иногда аквалангистам удавалось тихонечко подобраться к лежащей на дне акуле и даже дотронуться до ее хвоста, но сразу после этого акула снималась с места и мощными, красивыми движениями хвоста и изгибаясь всем телом, уходила прочь.