Происхождение всех вещей
Шрифт:
В первые недели после смерти Беатрикс Ретта Сноу несколько раз приходила в «Белые акры», но у Альмы и Пруденс, поглощенных попытками наладить семейный бизнес, не находилось для нее времени.
— Я могу помочь! — говорила Ретта, но все знали, что она не сможет.
— Тогда я стану ждать тебя каждый день в твоем кабинете в каретной, — наконец пообещала Ретта Альме, когда ей отказали уже в который раз подряд. — Когда закончишь свои дела, приходи — и увидишь меня. Я стану разговаривать с тобой, пока ты изучаешь непостижимые вещи! И рассказывать невероятные истории, а ты будешь смеяться и дивиться. Ведь у меня всегда
Альме казалось, что у нее никогда больше не будет времени смеяться и дивиться с Реттой, не говоря уж о том, чтобы продолжить свои изыскания. После смерти матери она на некоторое время даже забыла, что у нее были какие-то свои занятия. Теперь она стала всего лишь щелкопером, писакой, рабом за письменным столом отца и управляющим пугающе большого поместья, медленно бредущим сквозь болото заброшенных всеми обязанностей. В течение двух месяцев она почти совсем не покидала пределов отцовского кабинета. И отцу не разрешала этого делать — насколько возможно, конечно.
— Мне нужна твоя помощь во всех этих делах, — умоляла она Генри, — или мы никогда не управимся.
А потом, одним октябрьским днем, не дождавшись, когда они закончат разбирать бумаги, считать убытки и принимать решения, Генри просто встал и вышел из своего кабинета, бросив Альму и Пруденс с ворохом бумаг в руках.
— Ты куда? — спросила Альма.
— Собираюсь напиться, — мрачно ответил он. — И знала бы ты, как мне это противно.
— Но отец… — возразила Альма.
— Сама закончишь, — буркнул он.
И она закончила.
С помощью Пруденс, с помощью Ханнеке, но в основном сама Альма полностью разобрала бумаги в кабинете Генри. Она привела в порядок все отцовские дела, решая одну непростую задачу за другой, пока все указы, предписания, распоряжения и постановления не были выполнены, ответы на все письма не отправлены, все счета не оплачены, инвесторы не удовлетворены, торговцы не умаслены, а жаждущие отомстить не успокоены.
Девушка разобралась с делами к середине января, и, когда это произошло, поняла, что механизм работы компании Уиттакера теперь знаком ей вдоль и поперек. Она носила траур пять месяцев и две недели. Пропустила осень — не заметила ни как она настала, ни как прошла. Встав наконец из-за отцовского стола, Альма сняла креповую траурную ленту. И положила ее в последнюю корзину с отходами и мусором, чтобы потом сжечь.
Затем Альма пошла в переплетную рядом с библиотекой, заперлась на ключ и быстро довела себя до экстаза. Она уже несколько месяцев не прикасалась к своему бутону, и, когда по телу разлилось приятное знакомое блаженство, ей захотелось плакать. Не плакала она тоже уже несколько месяцев. Нет, неверно: она не плакала много лет. Она также забыла, что на прошлой неделе ей исполнился двадцать один год — об этом никто не вспомнил, даже Пруденс, которая обычно всегда заботливо преподносила ей маленький подарок.
Но чего еще было ждать? Альма повзрослела. И стала хозяйкой самого великолепного поместья в Филадельфии, а также, судя по всему, главой одного из крупнейших предприятий по импорту растений в мире. Время детских забав прошло.
Выйдя из переплетной, Альма разделась и приняла ванну, хотя была не суббота, и отправилась спать в пять часов вечера. Она проспала тринадцать часов. А когда проснулась, в доме было тихо. Впервые за несколько месяцев этому дому ничего от нее не было нужно. Тишина звучала как музыка. Альма медленно оделась и с удовольствием попила чаю с поджаренным хлебом. Затем, прошагав через старый греческий сад матери (он стоял
К своему удивлению, приблизившись к флигелю, Альма заметила маленькие клубочки дыма, поднимающиеся из трубы. А когда вошла в свой кабинет, заметила там Ретту Сноу — свернувшись клубочком на диване под толстым шерстяным одеялом, девушка спала крепким сном и ждала ее, как обещала.
— Ретта! — Альма встряхнула подругу за плечо. — Господи, что ты тут делаешь?
Ретта распахнула свои огромные зеленые глаза. Было ясно, что в первый момент после пробуждения девушка не сразу поняла, где находится, и Альму, кажется, не узнала. В тот момент в лице Ретты промелькнуло что-то ужасное, что-то дикое, даже опасное, и Альма в страхе отшатнулась, словно спасаясь от бешеной собаки. Потом Ретта улыбнулась, и первое впечатление исчезло. Она снова стала сама собой — молодой прелестной девушкой.
— Моя верная подруга, — проговорила она сонным голосом, потянувшись и взяв Альму за руку. — Кто любит тебя больше всех? Кто любит тебя крепче всех? Кто помнит о тебе, когда другие позабыли?
Альма оглядела кабинет и увидела небольшую горку пустых жестянок от печенья и стопку одежды, небрежно брошенную на пол.
— Ретта, ты почему спишь в моем кабинете?
— Потому что у нас дома скука невозможная. Здесь тоже скука невозможная, конечно, но хоть иногда можно увидеть милое лицо, если терпения набраться. А ты знала, что в твоем гербарии завелись мыши? Тебе бы кошку завести, чтобы с ними управиться. А видела здесь ведьму? Мне кажется, на прошлой неделе здесь, в каретной, была ведьма. Я слышала, как она смеялась. Может, стоит рассказать твоему отцу? Что-то мне кажется, не слишком безопасно держать в поместье ведьм. А может, он просто решит, что я сошла с ума. Хотя он вроде уже так считает. У тебя есть еще чай? Этот утренний холод просто беспощаден, да? Тебе не хочется лета? А куда ты дела свою черную повязку?
Альма села и поднесла к губам ладонь подруги. Как же приятно было снова слышать этот милый вздор после всех событий последних месяцев!
— Вечно я не пойму, Ретта, на какой из твоих вопросов ответить первым.
— А ты начни с середины, — подсказала Ретта, — и двигайся к началу и концу.
— Как выглядела твоя ведьма? — спросила Альма.
— Ага! Теперь ты задаешь слишком много вопросов! — Ретта вскочила с дивана и встряхнулась, чтобы проснуться окончательно. — Ну что, работаем сегодня?
Альма улыбнулась:
— Да, кажется, мы сегодня работаем… наконец-то!
— И что же мы будем изучать, моя милая, прекраснейшая Альма?
— Изучать мы будем Utricularia clandestina, [25] моя милая, прекраснейшая Ретта.
— Это растение?
— Определенно.
— Судя по названию, очень красивый цветок!
— Совсем не красивый, уверяю тебя, — отвечала Альма. — Но интересный. А что Ретта будет изучать сегодня?
Альма подняла дамский журнал, валявшийся на полу у дивана, и рассеянно пролистала его страницы, где все ей было непонятно.
25
Пузырчатка двухплодная (лат.).