Прокачаться до сотки
Шрифт:
— Слегка? — опять взвилась Изи, размахивая крыльями. — Да они ей крыло сломали!
— А ну тихо! — рявкнув, бью кулаком по столу. Локисы вздрогнув, бухнулись на пятую точку. Оборачиваюсь к парням: — Что случилось?
— Случайно, — пожимает плечами Тихоня, — раскатала маску. Обозвала нас предателями и собралась лететь. Заодно по зубам Балагуру крылом попала, мне чуть крюком своим в глаз не заехала. Ну, вот пока крутили… — разводит руками.
— Между прочим, если крыло повреждено, — добавляет Балагур, — скатывание маски не позволяет их спрятать. Пришлось Изи лечить.
— А вы и есть предатели, — подскочила молчавшая до этого Лиза, — бросили Олега, а сами принялись спасать свои шкуры.
— У нас был приказ, — прошипел Балагур.
— Ах, как просто, можно свою трусость оправдать приказом, — начала расходиться Лизка.
— Тихо, — хлопок по столу, встаю на ноги: — Лиза, красавица моя, — растягиваю губы в улыбке, хотя самого душит бешенство, — отойдём на секундочку, — выйдя из-за стола, направляюсь к одному из проходов, который ведёт к моей спальне.
Открыв дверь пропускаю девушку вперёд, та, дойдя до огромной кровати, разворачивается с шаловливой улыбкой на губах, которая тут же пропадает. У меня в руках ремень, сложенный пополам. Щёлкаю им, сперва сведя концы, потом резко разведя.
— Ох, мужчина, вы собираетесь наказать непослушную девочку? — глазки блестят, грудь выпячена вперёд.
Вот только, на этот раз, во мне вместо неуверенности, поднимается волна злости. Всё бы ей хиханьки да хаханьки, а ведь из-за неё могли пострадать люди. Это у нас с парнями есть «Перо ангела», Балагуру Сёма в столовке тоже подогнал, когда они там куролесили. А что с остальными?
Зачем я бросался со скалы стараясь выиграть время? Если всё это может быть похерено, потому что кое-кто считает, что всё не так, как она желает? Она одна правильная, а все остальные трусы. Это Вовка и Витька трусы? Делаю решительный шаг вперёд.
А эта язва с фиолетовыми волосами, тут же повернулась ко мне спиной и, слегка оттопырив попку, томным голоском поинтересовалась:
— Юбку снимать? — смотрит через плечо, облизнув губы, тянет юбочку вверх, так что из-под края появились приятные взгляду округлости. И вильнув попкой, улыбается. — Или лучше задрать?
— Да пошла ты. Всё тебе шуточки. Не видела ты настоящей смерти, когда невыполнение приказа грозит гибелью всем. Не знаешь, как это уходить от окружающих тебя боевиков, неся с собой погибшего товарища, чтоб над его телом не надругались, — сглатываю. И покрутив головой, продолжаю: — И этот погибший уже не возродится, он мёртв, мёртв по-настоящему. А позади, двое отличных парней остались прикрывать отход группы, которая ведёт гражданских, которых надо спасти. Ты можешь представить как это, уходить, уставляя за спиной, на верную смерть, своих друзей? Знаешь, какие чувства бушуют в груди? Нет, ты не знаешь… Откуда… — руки опускаются, как будто уз меня выдернули стержень.
— Это, наверное, тяжело, — локисса больше не стоит в провоцирующей позе. Повернулась лицом и, изображая пай девочку, теребит подол юбки.
— Думаю, да, — вздыхаю. — Слава богу, мне не довелось, этого пережить. Это было до того, как я попал к Коршунам. Хотя Коршунами мы стали позднее. А вот Балагур и Тихоня всё это пережили. А ты их трусами назвала…
— Ну прости, — выкрикивает Лиза, разводя руками. — Я боялась потерять тебя!
— Я здесь бессмертный! — взрыкиваю.
— Олежа, миленький, — хватается руками за моё лицо. — Я люблю тебя. Я как представила, что ты там один против всех, так сознание помутилось.
Беру её руки в свои и отодвигаю девушку от себя. Слышали мы эти песни. Любит она. Что-то не заметно чтоб ты милая девочка «сверкала». Не надо вдувать мне в уши. Видел я эту любовь. Как жёны мужьям рога наставляют, как любимая замуж бежит, стоит парню примерить сапоги и пойти служить.
— Помутилось, говоришь? — зло скалюсь. — Значит, будем прояснять.
Щелчок ремнём.
— Не надо, — в глазах девушки появляются слёзы. — Я буду слушаться…
— Свежо предание, — качаю головой. — Сколько раз ты уже обещала?
— Но теперь точно, — прижимает руки груди. — Я для тебя всё сделаю.
— Нет тебе доверия, — цежу сквозь зубы. — У тебя два выхода, либо ты не ходишь с нами в бой, а ждёшь на базе… Либо… — замолкаю.
— Что? — хлопает большими, красивыми глазками. — Либо что? Ну? Говори.
— Руки на кровать, — киваю в нужную сторону, — юбку вверх, — щёлкаю ремнём.
— Будешь бить? — настороженно смотрит на ремень.
— Наказывать, как завещал Великий Джинн, не понимаешь через уши, придётся через зад. Десять секунд на размышление и я ухожу, — указываю на дверь.
Тяжело вздохнув, подходит к кровати, задирает юбку, под которой оказываются трусики прикрывающие попку примерно до середины ягодиц, как такие называются, без понятия. Факт что на земле девахи в более открытых шортиках бегают. Хм. Локи пошёл на компромисс, не стал одевать на своих летающих локис стринги. Иначе вид снизу был бы, хоть не летай… Но в то же время, и из-под края юбки ничего не торчит.
Лиза касается края трусиков:
— Снимать? — девушка больше не кривляется. Просто, обречённо, интересуется.
Вот что ответить, когда девушка спрашивает, снимать ли ей трусы? В другой ситуации не знаю. А сейчас:
— Не надо…
Облегчённый вздох, и руки упираются в кровать. Ну что ж, Лиза, ты сама приняла решение.
— Подумай, может всё-таки лучше второй вариант, — пытаюсь оттянуть то, что мне предстоит делать, потому что не хочу, — в городе есть чем заняться…
— Заткнись уже, а… — Лизка, поворачивает ко мне голову. — Я сделала свой выбор, моё место радом с тобой. Бей! — и вдруг слегка всхлипнув, спросила: — Сколько ударов?