Проклятая Мангазея

Волошин Константин

– Ты знахарка? – удивлённо поднял голову. – Давай. Мне нечего уже терять. А вдруг получится что-нибудь путное.

– Думайте только о хорошем и приятном, господин. У вас бок болит сильно, да?

– Точно, девка! Откуда знаешь? Кто сказал? – оглянулся он по сторонам.

– Никто, господин. Мне так показалось. А там у вас печёнка. Она плохая у вас.

– Я тоже так думаю. Да что с этим делать! Старость...

– Ещё сердце должно щемить. Так, господин?

– Вот, чертовка! Верно и это! Ну и

девка! Значит, помочь сможешь?

– Трудно сказать, господин. Я никогда ещё не лечила людей. Зверей лечила, а людей не приходилось. Их просто не было вокруг. А те кто был, не хворали.

– Давай действую, проказница, поглядим.

Голос его жены заставил Настю вздрогнуть.

– Что ты там ворожишь, несчастная!? Сейчас же уйди от моего мужа!

Настя остановила пасы, оглянулась и вопросительно глянула на Матвея. Тот по­зеленел и крикнул:

– Исчезни, падаль баранья! Ещё помешаешь – прибью. Не сам, а прикажу!

Баба мгновенно засеменила прочь, грузное тело колыхалось во всё стороны.

– Успокойтесь, хозяин! – приложила ладонь к груди. – Вам может стать хуже.

– Уже стало! Ну и стерва! Вечно появляется неожиданно и некстати! Падаль!

– Прошу вас, господин! Вы мне мешаете! Надо успокоиться, иначе может быть ху­же. А мне сдаётся, что могу вам облегчить хоть немного вашу хворь.

– Ладно, дочка, – согласился хворый. – Погоди малость. – Он прикрыл глаза. Испа­рина покрыла его шею. Настя вытерла её воротником его куртки. Её он не снимал. Ему было постоянно холодно. Даже на солнце.

Настя ждала и молча наблюдала старика. И думала, что их ждёт когда он помрёт. И ничего заметно хорошего не могла предположить. А Матвей вдруг встрепенулся.

– А ведь отпустило! То твоя ладошка помогла. Ну-ка ещё немного!

Настя в молчании стала делать пасы и в уме молила всех богов помочь несчаст­ному хворому, отдалить неизбежный конец хотя бы на годик. Почему на годик, Настя объяснить не пыталась.

Почувствовав усталость и вялость во всем теле, Настя немного испугалась.

– Пока хватит, господин. Полегчало? – она встряхивала руки и в голове зароди­лась надежда и уверенность, что ещё не всё потеряно в этой жизни. Надо просто искать и найти то малое и приемлемое, что может удовлетворить её в жизни.

– Ох, девка! Как легко стало! Ты что, на самом деле знахарка?

– Это первый раз со мной, господин, – призналась девочка, смущаясь. – Сама поба­ивалась. На самом деле лучше стало?

– Значительно! Вот спасибо, вот удружила! С меня причитается, дочка! Чего б ты хотела? Говори без стеснения. За такое ничего не жалко.

– Нельзя плату брать за помощь страждущему, господин. Дар может пропасть.

– Это кто ж тебе такое сказал?

– Так никто, господин. Кто мог, коль я в тайге родилась, и там никого не было кроме родных да предателя Тагана. Само на ум пришло.

– Предателя, говоришь? И кто тот проходимец?

– Так наш лучший друг, господин. Продал нас за свою свободу. Может и не за свободу, а по зависти или ещё за что. Бог его знает, господин.

– Мда! – просипел Матвей и задумался. А Настя постояла и спросила:

– Мне можно идти, господин?

– Иди коль надо. Спасибо тебе, дочка. Век буду благодарен за доброту твою.

– Да что вы, господин. Что такого я сделала? Четверть часа руками поводила да что-то нашёптывала. Сейчас и не припомню что. До свидания, господин. Поправ­ляйтесь и не болейте.

– ----

[1] Яик – река, современное название Урал.

Глава 14

На следующий день слуга с мрачным лицом появился у их полуземлянки и молча махнул рукой, приглашая следовать за ним, добавив тихо:

– С барахлом. В другое место хозяин селит.

Тимофей глянул на дочь, та пожала плечами. Мол ничего не знает. Сама догада­лась, но говорить не стала. В молчании собрали нехитрый скарб и поплелись за слугой. Шли совсем недолго. Слуга указал на кибитку недалеко от хозяйской и с недовольным лицом удалился.

– С чего бы такое? – спросил Тимошка в недоумении. – Что за щедрость?

– А что с того? Всё ж русский он, как и мы. Простое уважение. Правда, за это мы можем получить от родственников старика столько недовольства и ненависти, что мало не покажется. Нехорошо так. Худо может случиться.

Они вошли в кибитку. Там было всё необходимое для приличной жизни. Посуда, немного одежды, постели с подушками и коврами.

– Вот уж не ожидал такой благодати для раба, – продолжал удивляться Тимошка.

Как и ожидали отец с дочкой в посёлке тут же люди стали проявлять признаки отчуждённости и даже презрения к новым рабам хозяина. Все знали, что тот уже го­товился перейти в лучший из миров, но теперь эти надежды откладывались. Особенно возмущалась жена хозяина Давах. Все сплетни шли от неё. Она только и мечтала, как её сынок Бабуш станет главой рода и всего богатства. И попытка Насти под­лечить старого Матвея оказалась не ко двору.

– Начнут плести разные сети, – жаловалась Настя. – А мы ничего почти не зна­ем из их обычаев, и обязательно попадём в ловушку. Боязно мне, тятя!

– Пустое, дочка! Сплетни завсегда будоражили людей. Так интереснее жить. А мы как раз очень подходим для этого. Тут есть какая-то тайна, а это всегда при­влекает разных проходимцев и любителей почесать языки. Как там хозяин?

– Говорит, что лучше. Даже повеселел вчера. Я его полечила малость. Даже по­сле волнения с женой быстро успокоился. У него печень и сердце плохие. Старые.