Проклятая Мангазея
Шрифт:
Скончался Клим тихо. Утром его увидели уже холодным, с умиротворённым лицом. Словно Господь снизошёл до него и отпустил всё его грехи. Настя благодарила Бога в своих молитвах. Похороны прошли скромно. Хозяйка так и не успокоилась, отказала в пышных похоронах. Возразить никто не осмелился.
– Тятя, мы скоро переселяемся в наш новый дом, – объявила Настя спустя девять дней. – Жить с матушкой я не смогу. Хватит! Надо выселить жильцов и переезжать.
Несмотря на угрозы Кирилла, Настя всё же заявила весьма решительно:
– Хоть развестись мы вряд ли сможем, Кирилл, но жить
– Я заставлю тебя жить со мной! – тоже решительно заявил муж. – Нас соединил Господь, и лишь он может изменить это.
– Вот и добивайся. А я ухожу. У меня теперь есть свой дом, и ничто меня не удержит здесь. Одна твоя мать чего стоит. Да Господь её накажет. Не вздумай на меня руку поднять. Пожалеешь сам! Лучше по-хорошему расстанемся.
Они ещё долго препирались, угрожали друг другу, однако Настя стояла на своём.
Вернувшись однажды в дом, Кирилл обнаружил исчезновение жены. В глубине души он не верил, что Настя сможет покинуть его, законного мужа. А так хотелось отомстить ей за все измены, что произошли с отцом. Самого отца винить он не осмеливался. Его образ постоянно вставал перед внутренним взором, пугал и лишал решительности и самостоятельности. В мечтах он храбрился, но на пути к своему «я» всегда вставала мать. Хоть здоровье её сильно пошатнулось и надежд на выздоровление лекарь не оставлял, она ещё довлела над сыном. И переступить через это он не осмеливался. Даже сестры начинали слегка бунтовать за глаза. Кирилл же свято соблюдал обычаи и заветы старины.
Однажды старшая из сестёр пожаловалась Насте и с завистью заметила:
– Как строга матушка, Настя! Уже сил нет выслушивать её наказы! Тебе хорошо, ты сильная, храбрая. А мы мокрые курицы!
– Кто вам мешает? Давайте отпор. Иначе вовсе замордует. А тебе скоро под венец идти. Какая ты будешь после этого?
– Храбрости не хватит, – сокрушённо ответила девушка. А Настя подумала, что у женщин вовсе нет никаких прав в семейном отношении, и тяжко вздохнула. Жалость на весь женский род опечалила Настю. Но сил хватало лишь для себя. К тому же у самой вполне возможны серьёзные осложнения с церковью и обществом. «Какие мы всё дуры, бабы! – подумала она сердито. – Пока молодые, всё понимаем и даже заставляем хоть чуточку сопротивляться. Состарившись, словно мстить начинаем молодым дочерям и родным. Злоба так и брызжет из них на нас, молодых! А отцы и вовсе нас держат за рабынь! Слава Богу, что мой понимает иначе нас. Меня, – поправилась Настя. – За это ему надо огромный памятник поставить после кончины! Господи, что я несу! Дура я!»
Но теперь всё осталось позади и можно перевести дух.
Эпилог
Тимофею понравился дом. И земли много, есть где развернуться с садом и огородом. На старости лет будет чем заниматься в тишине и покое. Беспокоило лишь будущее дочки. А она, казалось, ни о чём не думала. Жила в трудах по устройству дома, не замечая, что тучи над нею сгущаются. Церковники уже смотрели на неё косо, ходили слухи и сплетни, что долго терпеть такое от молодой бабы никто не станет. По вечерам она с отцом постоянно оговаривали всё возможные последствия её поступка.
– Полагаю, Настенька, нам предстоит в скором времени дальняя дорога, – мрачно сказал Тимофей, уткнувшись взглядом в столешницу. – Думать надо.
– Осуждаешь? – с любопытством спросила Настя.
– Нет, что ты! Просто хочу как-то уменьшить ту опасность, что нависла над тобой. А дело то не шуточное.
– Думаешь, что надо сбегать из города? – в голосе Насти сквозило недовольство.
– Пока ничего не знаю. Но стоит подготовиться и к такому. Чем чёрт не шутит,
– А куда, тятя? – уже серьёзным голосом спросила Настя. – У тебя есть что-нибудь на примете? Если так всё опасно, то лучше не выжидать. Я тоже заметила, что никто больше со мной не здоровается, а посматривают, как на врага. Да, согласна с тобой, что на нас что-то надвигается страшное. А что могут со мной сделать?
– Трудно сказать, дочка. Но обязательно сильно побьют и отправят насильно в монастырь замаливать грехи. Это та же тюрьма, – печально молвил Тимофей. – Надо поспешить с делами. Всё распродать и тихо убраться из города. А тут всё так хорошо стало идти! С твоими деньгами можно расширить дело и грести монеты лопатой. Да что-то не суждено.
Настя с сожалением и жалостью смотрела на отца. Тот был убит предстоящими событиями, и Настя ничем не могла ему помочь. Разве что отдать всё украшения и побыстрее смотаться куда-нибудь в тихое место. Но куда? Это ещё стоит решить.
Через неделю Тимофей пришёл домой в приподнятом возбуждённом настроении.
– Ты что такой, тятя? – немного испугалась Настя. – Что-то случилось?
– Слава Богу ничего не случилось. Хотя и назревает. Я узнал, куда можно нам сбежать. Далеко, но то дело выполнимое. Судно у нас есть. Людей наймём, и можно без особого риска отправляться на полночь.
– Нашёл город или что ещё? – встрепенулась Настя.
– Нашёл! Расспросил купцов с полуночи, что у пристани стоят. За три недели вполне доберёмся до Царицына. Так город называется. Говорят, что растёт он довольно быстро. Купеческий город. Что скажешь, дочь?
– Так там всё надо будет начинать сначала?
– Само собой! Как иначе? Да то дело наживное. Зато никто там тебя не знает, никто не обидит. Дело наладим. И Астрахань поблизу будет. Торговать станем. А тебе ещё повезёт с женихом, авось кто и появится. Ты ещё так молода. Да и я подумываю жениться. Ещё сорока нет, что бобылём жить! Так что готовься!
Настя с удивлением глядела на отца. Таким деятельным и ретивым она давно его не видела и его энергия вдруг передалась Насте.
– Стало быть, продавать дом? – с сожалением спросила Настя.
– Что ещё с ним делать? Я уже и покупателя стал искать. Оказалось, что с продажей задержек не будет. Дом ещё крепкий. И сад.
Но прошло несколько дней и небольшая орава баб и мужиков встретила Настю на улице. На неё посылались самые ужасные оскорбления и поносные выкрики. Палки уже замелькали в воздухе, когда неожиданно пожилой мужик внушительного вида заорал:
– А ну разойдись, сучья свора! Нашли на ком свою дурацкую злость сорвать! Что баба эта вам сотворила такого, что у вас башка поехала? От мужика ушла? Так то их семейное дело. Знать мужик тот никчёмным оказался! Разбегайся, а то зашибу! – И замахнулся увесистой палкой.