Проклятая повесть
Шрифт:
– Как? Анна Семеновна?
– Да, Анна Семеновна Гиматулина. – Подтвердил Лялькин и неожиданно жестко, даже властно, сказал:
– Мне это нужно. Именно это. Собственная организация и собственный расчетный счет.
Видя замешательство Огарковой, он сказал:
– Держись меня, Зиночка, не проиграешь.
После ухода Лялькина, как известно, в кабинет Зинаиды Яковлевны вошла заведующая библиотекой
– Что с вами, Зиночка? Что он вам такого наговорил, этот Лялькин?
– Да ничего особого. – Ответила Огаркова, прекрасно понимая, что Таткина ей не поверит. Это её немного разозлило, и потому она не приняла предложенного доверительного тона и перешла к делу?
– Я смогла выпросить, буквально вымолить, у Самого только половину необходимых денег. Ремонт библиотеки сделают по взаимозачету, фирма уже есть – «Пентиума», все вопросы по ремонту согласуешь с директором. Запиши телефон.
После того, как официальная часть закончилась, наступила тягостная пауза. Таткина знала, что Огаркова не курит, а стойкий запах табака говорил о том, что Лялькин здесь курил. Это означало, что между Огарковой и им очень близкие отношения. Какие? Этот вопрос мучил её.
– Он очень изменился, – заметила Таткина.
– Кто он? – Спросила Огаркова, хотя прекрасно понимала, о ком идет речь.
– Лялькин Геннадий, – пояснила Таткина, хотя поняла, что Огаркова знала, о ком она спрашивает. – Он раньше очень модно одевался, а сейчас эта бородища, усы…
– Да, – согласилась Огаркова. – Очень.
А сама подумала о том, что знала если бы Галина, как на самом деле изменился Лялькин, то упала бы, наверное, со стула. Огарковой хотелось побыть одной, обдумать все, а в приемной сидел еще этот занудный журналист. Не отвяжешься ведь.
– Ну, все, кажется, – Огаркова, дала понять, что не намерена, продолжать разговор.
По дороге от здания администрации до библиотеки, Таткина обдумывала, как она для себя назвала, «явление Лялькина» в город и пришла к выводу, что нужно с ним переговорить.
Дело в том, что распоряжением администрации всем культурным учреждениям разрешили зарабатывать деньги, в том числе сдавая помещения под различные мероприятия. Она вспомнила, что года три тому назад Лялькин обращался к ней с предложением организовать кружок по изучению наследия древне-обской цивилизации, но тогда это было невозможно.
В храм, окруженный соснами, перешагивая через фундаментные блоки восходящего рядом собора, пробирался наш давний знакомец, Лялькин Геннадий Петрович. Июньское солнце перевалило за полдень. Было жарко, и потому Геннадий Петрович был одет в длинную навыпуск рубаху, перепоясанную вокруг шелковым шнурком с кистями. Волосы его были подрезаны и расчесаны на старообрядческий манер.
Он вошел в храм и с полчаса ходил по нему, иногда останавливался около образов и замирал перед ними в странной позе. Эта поза с вытаращенными, остекленевшими глазами, словно посетителя хватил столбняк, очень не понравилась двум богомольным старушкам.
– Экий аспид, – проворчала одна, снимая с подсвечника огарок.
Вторая обернулась на шепот подружки и, было, открыла рот, чтобы выразить свое отношение к этому странному человеку, но в алтарные двери к амвону прошествовал священник.
– Здравствуйте, Геннадий, кажется, Петрович? – чуть пригундосывая, произнес священник, подавая подошедшему человеку руку для поцелуя и мелко крестя.
Лялькин внушал доверие священнику благообразном видом, к тому же настоятель храма Богородицы отец Владимир не отличался даром проницательности и судил по наружности, а наружность Геннадия Петровича Лялькина была самая что ни на есть православная: благообразный, бородатый, в брюках с нависом на голенища хромовых сапог. Он приходил к отцу Владимиру уже в четвертый раз с одной и той же просьбой.
Речь Лялькина была степенной, уснащенной к месту цитатами Ветхого и Нового заветов. Вот только глаз, скрытых в густых зарослях бровей и подступивших к ним черным пушком бороды, не мог, да и не пытался разглядеть благочинный, а зря.
Глаза Геннадия Петровича были примечательные: черные, колючие, рыскали по сторонам и вспыхивали время от времени жутковатым огоньком. Многие жители города, любители эзотерики и таинственных явлений, испытали на себе этот взгляд и долго, потом не могли отделаться от ощущения власти над собой этого человека.
Конец ознакомительного фрагмента.