Проклятая статуя
Шрифт:
– Помоги мне отобрать у старика Сонтерфа поместье в Ириаксне. Король тебе не откажет.
– И это всё?
– Да.
– Хорошо, после свадьбы я поговорю с правителем, – обещал Падос, а Тия побледнела, но в сделку вмешиваться не стала.
– Договорились. Завтра после полудня мы ждём тебя, – довольный собой, проговорил Фейкус.
Песинг уже второй год пытался отобрать зелёные луга у Сонтерфа, но у старика была поддержка племянника короля. Если Кармол ему поможет, то Фейкус выдворит Сонтерфа и расширит свои владения. Однако радость от обещания Падоса не затмила разум
Пройдя к креслу, в котором недавно сидела, Тимилия увидела в нём Эмиль, окружённую подругами. Что бы ни попадаться им на глаза, она развернулась и столкнулась с Фердином, направляющимся к сестре. Глаза у графа широко распахнулись, когда он увидел девушку, которую искал несколько дней.
– Это вы?! – воскликнул он.
Дочь Хардока удивлённо посмотрела на потомка Радексны.
– Сплю я или вижу вас? – проговорил Фердин, отступая.
Тилия хотела его обойти, но сын Фейкуса не пропустил её.
– Как только я увидел вас, сердце моё забилось от желания жить и служить вам. Вы меня очаровали, пролетев, как нежная бушующая весна над серым заледенелым лесом, – произнёс Песинг.
Проходившие мимо две девушки удивились признанию, слетевшему с уст молчуна Фердина, ведь он был немногословным и серьёзным, и казалось, не испытывал ни к одной красавице нежных чувств. Тия шагнула к колоннам, а граф взмолился:
– Простите, но моя душа рвётся к вам и не находит покоя, крича о том, что вы стали для меня раем, к которому стремится каждый из нас. Я ведь начал думать, что сошёл с ума и мне везде мерещится красивая девушка, которую никто кроме меня не видит. Не уходите и не сердитесь, прошу.
Проследовавшие к креслам дамы тоже стали оборачиваться и смотреть на Фердина. Тилия, удивлённая признаниями графа, лишь вчера увидевшего её на рынке Мэтла, не поверила ему.
– Вижу, что сердитесь, и вы правы. Я несдержан и слишком много говорю, но я так рад вас видеть. Друзья смеются надо мной, считая, что я грежу наяву, они думают, что Фердин влюбился в свою мечту, и это правда. Вы моя мечта, мой идеал, – сказал сын Фейкуса.
– Вы можете помолчать, – попросила синеглазая красавица.
– Нет, я должен вам всё сказать, открыть чувства, которые переполняют мою душу, так как боюсь, что вы снова исчезните.
– Я не исчезну, – произнесла Тимилия, поправив золотой локон, выпавший из причёски, ведь она чувствовала искренность собеседника.
Перед ней внезапно появились умоляющие глаза Эмирейка и надменные Эмиль. Не желая причинять графу такой же боли, Тилия решила предложить ему дружбу.
– Правда? Обещаете? – обрадовался Песинг, но тут же помрачнел.
Заметив на руке девушки перстень, Фердин огорчился, предположив, что незнакомка уже помолвлена и хотел спросить, но тут его увидели друзья и окликнули. Осознавая, что продолжая говорить о своих чувствах, потомок Радексны, вспомнив о Эмирейке, позовёт его, Тимилия растерялась. Она не желала, что бы о её приезде стало известно Мирантону.
– Наш дорогой Фердин, мы рады, что ты хотя бы сегодня оставил поиски и решил присоединиться к нам, – сказал, подходя к нему, один из кузенов Фитиньи.
– Ещё большую радость у нас вызвало то, что ты забыл о несуществующей красавице, которая покорила тебя, промчавшись мимо ваших карет, когда вы по дороге в Мэтл ехали, – усмехнулся второй.
– Представь нам свою спутницу, – попросил третий мужчина, стоящий за спинами друзей.
Теперь Тилия осознала, где Фердин увидел её впервые и отчего говорил о пролетевшей весне над заледеневшим лесом. Посмотрев на него, Тимилия покачала головой, и Песинг понял просьбу девушки, однако он не знал, как представить незнакомку друзьям, ведь ему не было известно её имя.
– Простите, Фердин обещал танцевать со мной, – сказала Тилия и, взяв его за руку, потянула к танцующим парам.
Войдя в круг, она не остановилась, а прошла к противоположной стене.
– Почему мы уходим? – спросил брат Эмиль.
Тия промолчала.
– Вы ещё сердитесь на меня?
– Нет, – ответила Тимилия и почти выбежала из зала.
– Вас что-то тревожит? Позвольте мне помочь вам, – предложил Фердин, следуя за ней по коридору.
– Вы, правда, этого хотите? – спросила Тия, поворачиваясь к нему.
– Всем сердцем.
– Сейчас мне не нужен кавалер, а от друга я бы не отказалась.
Вздохнув, Песинг, видя сомневающийся взгляд незнакомки, сказал:
– Я готов им стать. Простите, но я не представился. Фердин Песинг.
У Тилии едва не сорвалось с губ настоящее имя, но она сдержалась, а сын Фейкуса подумал, что девушка не верит ему, оттого и молчит.
– Тимилия Кармол.
– Вы дочь Падоса? – удивился Фердин.
– Племянница.
– И что вас опечалило?
– Жестокость, наполняющая сердца людей.
– Увы, несовершенств в нас больше, чем достоинств.
Тилия, огорчённая соглашением стариков, которого сама желала, тяжело вздохнула.
– Через месяц мы возвратимся в родовое поместье. Позвольте пригласить вас, вместе с дядей, конечно, – сказал сын Фейкуса.
– Благодарю, но вскоре я покину столицу, – отказалась Тия.
Вспомнив о том, что Кармол выдумал о герцоге Тирдосе, она добавила:
– Я еду к жениху.
– Скажите мне, кто он и я убью его! Я никому вас не отдам! – воскликнул, побледнев, Фердин.
– Вы с ума сошли. Я вам не принадлежу, и никогда не принадлежала!
– Простите, Тимилия, но одна мысль о том, что вы кого-то любите, лишила меня разума, – извинился Песинг.
– Я не просто его невеста. Мы избраны судьбой, и о лучшем муже я и не могла мечтать. Душа его добра и чиста, он искренний и верный, и если вдруг погибнет, то и мне незачем жить.
– О, жестокая судьба! Подарила мне сладостное видение и тут же отняла, но верю в то, что она справедлива ко всем. Раз вы его так любите, мне ничего не остаётся, – вздохнув, сказал сын Фейкуса.