Проклятая влажность

Кестуик Стейси

Она сделала глубокий вздох и смахнула слезы с глаз.

— Что ты имеешь в виду?

— Как насчет того, что в эти выходные я приеду к тебе, мы сделаем несколько фотографий сына и отправим ему?

Глаза Хейли загорелись, и она бросила нож, чтобы похлопать в ладоши.

— Это было бы прекрасно! Ты сделаешь это для меня?

— Мы друзья, правильно? К тому же, это будет практика для меня. Я не фотографировала уже некоторое время.

Она завизжала и обошла барную стойку, чтобы обнять меня.

Мы обсудили детали на выходные, и Хейли дала мне свой телефон, чтобы я написала Джози и попросила

ее забросить все мои вещи в шкафчик.

Джози: Уже забрала, малышка. Никаких проблем. К твоему сведению, Уэст испугался, когда ты исчезла.

Я: Дерьмо.

Джози: Не волнуйся. Я прикрыла тебя. Сказала ему, что тебя немного укачало, и ты быстро ушла в уборную

Я: Спасибо! Я твоя должница!

Джози: Он клюнул на это. Честно, я думаю, это очень мило, что он так беспокоится. Вы встречаетесь?

Я: НЕТ!

Джози: А ты хотела бы?

Я уставилась на ее сообщение, а мои пальцы замерли над клавишами.

Я так и не ответила ей.

7 глава

Я посмотрела сначала на телефон, потом перевела взгляд на дом передо мной. Хейли прислала мне свой адрес, но это не мог быть он. Этот дом огромный. Его даже домом сложно назвать, скорее какое-нибудь поместье. Двадцатидвухлетняя девушка, которая только устроилась на работу, никак не может позволить себе такой дом. Я дважды перепроверила сообщение, а затем направила свой «Вранглер» к подъездной дорожке, где и припарковалась рядом с машиной стоимостью как годовая зарплата среднестатистического человека.

Я во второй раз посмотрела на свою одежду. Я-то думала, что собираюсь встретиться с молодой, одинокой мамой, поэтому надела голубой вязаный топ и шорты цвета хаки. Лак на моих ногтях уже почти облез, мои дешевые вьетнамки фирмы «Олд Нэви» видели дни и получше, и я была без макияжа. Ох, ладно, уже слишком поздно что-то менять. Я написала Хейли, что приехала, потом взяла свою сумку с фотоаппаратом и направилась к входной двери.

Не успела я позвонить в звонок, а дверь уже распахнулась и на пороге появилась Хейли. За ней выскочил джек-рассел-терьер и бросился к моим ногам, требуя от меня внимания. Наклонившись, чтобы погладить неугомонную собаку, я заметила симпатичного рыжеволосого малыша, выглядывающего из-за двери. На нем была тельняшка, клетчатые шорты и панамка. Он стоял, засунув палец в рот, и выглядел таким милым.

— Ты приехала! — прокричала Хейли, прыгая от радости.

Один уголок моих губ приподнялся.

— Конечно. — Я присела на корточки и посмотрела на Коди. — Привет, дружище. Я здесь, чтобы пофотографировать тебя для твоего папы. Сегодня мы повеселимся.

Коди сделал несколько шагов в сторону Хейли и спрятался за ее ногами.

Хейли рассмеялась и подхватила

его, усаживая себе на бедро.

— Он всегда поначалу стесняется. Дай ему двадцать минут, и ты не сможешь заставить его замолчать. И пушистый комок, нюхающий твои пальцы — это Эдисон.

Погладив Эдисон в последний раз, я встала.

— Никаких проблем. На сегодняшнее утро у меня нет никаких планов, за исключением вас, ребята. Коди, я принесла тебе подарок. Хочешь пойти со мной, чтобы получить его?

Он посмотрел на меня, потом на свою маму и опять на меня. Наконец, он разомкнул свои маленькие, пухленькие ручки, отпуская Хейли, и потянулся к моей руке. Хихикая, я взяла Коди и усадила его себе на бедро, протягивая свою сумку Хейли.

— Идем, дружище, нам нужно добраться до моей машины. Я принесла шарики!

Глаза Коди загорелись.

— Шалики?

Хейли и джек-рассел спустились с нами к машине, и я, схватив ленточки, вытащила дюжину голубых гелиевых шариков, которые купила сегодня утром. Я попросила Хейли достать детский белый стульчик с заднего сиденья, после чего мы обошли поместье и оказались на заднем дворе.

— Так значит Хейли, ты живешь здесь?

Хейли хмыкнула.

— Не то, что ты ожидала, да? Это дом моих бабушки и дедушки. Мои родители больше не хотят, чтобы я жила с ними из-за всей этой ребенок-до-свадьбы ситуации. Они думают, что это испортит их идеальный образ. Неважно. Все равно, я лучше буду жить здесь с бабушкой и дедушкой. К тому же, Уэст и Уайт тоже здесь. И Адам чувствует себя спокойнее, зная, что Коди и я окружены семьей и заботой, пока его нет.

— А где ты родилась?

— В Чикаго. Но мы втроем всегда проводили летние каникулы здесь, и это место тоже нам как дом. Поэтому Уайт переехал сюда жить после колледжа — здесь создается ощущение дома, и это место далеко от мамы с папой.

Я приподняла бровь.

— Вы не любите своих родителей?

— Это не так. Как родители, они хорошие. Не выдающиеся, но и не плохие. Они всегда стремились, чтобы у нас было все самое лучшее. Просто они всегда требовали, чтобы мы поддерживали определенный образ, и Уайт первый восстал против этого. Он ненавидел все эти званые ужины и вещи, которые мы делали просто потому, что от нас этого ожидали. Он просто хотел быть собой. Поэтому после окончания школы, он приехал сюда и никогда не возвращался.

— Так твои родители просто лишили его денег?

— Нет, у нас у всех есть трастовые фонды. Закончив колледж, мы ежегодно получаем выплаты, пока устроены на работу. Поэтому, фактически, пока мы работаем, а не протираем штаны, мы богаты. Уайт использовал свои деньги, чтобы открыть бар. Как оказалось, у него их было достаточно, чтобы владеть им.

— И Уэст тоже, да?

Она колебалась.

— Не совсем. Уэст наш свободный брат. У нас разные отцы. Он пытался присоединиться к семейному бизнесу в Чикаго. Поступил в Уортонскую школу бизнеса, получил степень магистра делового администрирования. Он играл по правилам, преодолевал все препятствия, практически превратился в идеальную копию моего отца. Я не знаю, что случилось, но около года назад, он появился здесь. Сказал, что его тошнит от всего, и он собирается открыть свой собственный бизнес. Потом открыл маленькую рыбацкую компанию.