Проклятье шаманки
Шрифт:
Дважды пытался бежать, но каждый раз они меня отлавливали и били до полусмерти,
после приходил в себя и все начиналось по новой, даже была мысль повеситься, но
они зорко следили за мной, на ночь привязывая к наровым столбикам.
После моего второго побега, третий из них самый молчаливый Михаил, раздул
импровизированный горн и из старых капканов, сковал мне на ноги кандалы, так
чтобы свободно мог передвигаться, поднимая звенья цепи перед собой, но не смог
далеко с ними убежать в тайгу.
Кончался
такими гирями на ногах, навряд ли далеко убегу. И я свободно брожу по территории
поляны, вот только моторки свои они пристегивают на замки, вкопав столбы с кольцами на пристани. Знают на лодке еще у меня есть возможность убежать, а пешком шансов нет.
И вот как-то идя от отхожего места я подслушал разговор Митрича с Иваном.
Молодой и Михаил, поехали трусить сети, а эти двое остались и пили самогонку.
Я, взяв в руки цепи, чтобы не дай бог загремели, подобрался тихонько к окну и
пристроившись сбоку, поближе к стеночке, стал прислушиваться к пьяному разговору.
– Митрич, вот скажи, что с этой девкой делать?
– слышался голос кряжистого
мужика - попользовались ей мы знатно, но нам на зиму пора сваливать отсюда, а
куда мы ее денем. Здесь оставлять ее нельзя, не дай бог до людей доберется,
тогда нам точно крышка, сколько дней ее сильничали. А оставлять ее живой нам,
ну никак нельзя. Кто на себя этот грех возьмет, а?
– Ваньша!
– ответил ему старший - не кипишуй, я все уже продумал,
недаром вы выбрали меня бригадиром. Я недавно был на золотом прииске у Егора.
– Это, что у черных копателей, что ли?
– переспросил Иван.
– Да у них самых - подтвердил тот - и уже договорился с ними, что нашу немую
девку отдадим им в аренду на зиму, за золотой шлих.
– Ну и что?
– тупо удивился Иван.
– Как что?
– горячился Митрич - ты знаешь скока там мужиков? Человек тридцать, не меньше и все до баб голодные. Да они ее там затрахают до смерти,
даже ежели и выживет, все равно забирать ее от них не будем, так и так, они ее
сами и кончат, а у нас руки будут не замараны и грех не придется на себя брать.
– Ну ты и голова!
– восхитился его напарник - молодец все продумал, а я бы ни в жизсть не догадался никогда! Давай выпьем за твою светлую голову.
И они чокнувшись, выпили по полному стакану, а я потихоньку отошел и подошел
к пристани. Присев на бревно горестно задумался. Вот ты Женечка и дождался!
И мне вспомнилась моя прежняя беззаботная жизнь в Москве, с ее тусовками и ночными клубами. Сейчас они для меня оказались настолько далеки и нереальны, что
казалось все было неправдой и иллюзией.
Я уже не раз задумывался о себе, о своих поступках. У меня все время перед глазами стоит дочь того полковника, которого оболгали наши адвокаты и говорят позже он
умер от инфаркта, сердце прихватило. И эта девочка, видя вопиющую несправедливость
кинула мне в лицо правду.
– Бог есть!
– кричала она, утаскиваемая коллегами полковника -
и за каждый твой подлый поступок он воздаст тебе по заслугам! За все
ответишь!
Вот теперь наверное, бог все расставил на свои места и я заслуженно получаю
кару, выпавшую на мою долю! Почему же к нам понимание приходит тогда, когда мы
сами окунаемся в боль и страдания, и я уже наверное много раз просил прощения у бога и всех кого обидел, даже прощения просил у шаманки, что превратила меня в
девушку. Видать не долго мне осталось ходить по земле и я стал понимать тех
изнасилованных мной девчонок, что они после этого чувствуют, наверное шаманка
увидела это в моей ауре и специально превратила меня в женщину, чтобы я все мог
прочувствовать на своей шкуре. Я взглянул на ночное небо и мне так стало жалко себя, что из глаз у меня невольно полились слезы.
С прииска, за мной приплыли двое на моторке. К этому времени все четверо браконьеров были в курсе планов бригадира и поэтому приготовили для дорогих
гостей таежные угощения, наварили рыбы, нажарили грибов и даже убили молодого
подсвинка и теперь угощали старателей собственноручно приготовленным шашлыком.
Наварили браги из ягод, да и золотодобытчики приехали не с пустыми руками.
Пьянка им предстояла грандиозная.
Сначала все шло чинно и благородно, но по мере дальнейшего употребления горячительных напитков, градус споров повышался, речь шла о сумме моей *аренды*.
Потом на пир притащили меня и заставили раздеться.
– Ну и страшила! Да к тому же немая!
– покачал головой один из старателей.
– Зато женский орган на месте!
– возразил тот -и работает как надо. Можете даже
бесплатно попробовать, угощаю - сделал широкий жест Митрич.
Естественно меня после этого все употребили, даже гости, а на меня напала аппатия и мне все было безразлично и когда я оделся, меня самый молодой потащил к пристани, он был почти в невменяемом состоянии, до