Проклятье вампира
Шрифт:
Ник сел. Его ноги и задница приземлились на нечто твёрдое, но вместе с тем мягкое.
Он тут же испытал небольшое облегчение.
Он просто сидел, не шевелясь, пока молодой парень обходил его. Работник отеля осмотрел лицо Ника, изучая его с расстояния нескольких дюймов. Он выпрямился, чтобы взглянуть на его затылок. Он аккуратно протянул руку и, когда Ник не пошевелился, ощупал череп Ника.
Он несколькими пальцами дотронулся до шеи Ника, словно ища кровь, затем осмотрел его плечи, грудь, тело в
— Я правда ничего не вижу, сэр, — серьёзно сказал человек. — Крови нет. Я не вижу синяков или ожогов. Никаких шишек, которые указывали бы на то, что вас ударили.
Он помедлил, окинув Ника ещё одним взглядом.
Он заговорил более осторожным тоном, добавив:
— Я правда считаю, что вам стоит пройти тщательный осмотр у специалиста. Я также позвоню мистеру Фарлуччи. Скорее всего, он захочет прислать одного из своих людей для осмотра.
Ник поморщился, но не спорил ни с тем, ни с другим.
На сей раз у него не было никакого желания спорить, даже рефлекторного.
Всё, что сказал паренёк, имело смысл.
По той же причине он лишь кивнул, закрыв глаза.
— Вы бы хотели выпить крови, которую заказали? — вежливо спросил человек.
Ник вздрогнул.
— Нет. Пока не надо. Я практически уверен, что меня стошнит.
И конечно, произнесение этого вслух лишь усилило тошноту.
Он знал, что ему нужна еда, и довольно скоро, но решил дать себе несколько минут.
Он просто хотел посидеть.
С сидением он мог справиться.
В дверь постучали.
Человек вскочил на ноги.
Ник даже не заметил, что тот подтащил стул, чтобы присматривать за ним… пока человек не вскочил на ноги.
Он быстро подошёл к входу в апартаменты, отпер и открыл панель, не спрашивая, кто там. Ник не шевелился и не открывал глаза, но слушал, пока молодой человек с курчавыми белыми волосами говорил с пришедшим.
Послушав достаточно долго, чтобы определить, что новоприбывший, во-первых, был кем-то, кого молодой человек знал лично, а во-вторых, явно являлся специалистом, судя по задаваемым вопросам… Ник приглушил их разговор.
Он не пытался слушать.
Ему казалось, будто его голову зажали в тиски и медленно раскалывают пополам.
Он уже давно не испытывал такой сильной боли — может, с тех пор, как его в последний раз едва не убили в Нью-Йорке. Ему хотелось закричать, но он боялся пошевелиться или издать звук. Такое чувство, будто даже малейшее движение или перемена позы лишь усилят боль. Но всё ощущалось ещё хуже. Казалось, будто это реально могло его убить.
Он действительно не помнил, когда ему в последний раз было так больно.
Может, это было в ту ночь, когда его накачали наркотиками перед боем?
Или раньше? Когда они лишили его почти всей крови?
Он вспомнил те немногие разы, когда едва не умер.
Одни лишь мысли об этом усилили боль.
Попытки вспомнить вызвали ещё больше тошноты.
Поморщившись, он выбросил эти образы из головы.
Теперь кто-то ощупывал его тело. Умелые, точные руки проверяли его на предмет сломанных костей, прощупывали вены, трогали под челюстью, дотрагивались до горла. Они ощупывали его запястья, пальцы, шею сзади.
Они то и дело возвращались к его челюсти.
Эти трогающие пальцы, давившие на места под костью, заставили его задрожать, хотя действия этих пальцев не причиняли ему боли как таковой.
Ник также чувствовал что-то ещё… какие-то электронные щупальца.
Что бы это ни было, это ощущалось одновременно механическим и животным. Должно быть, специалист использовал какую-то органическую машину, чтобы просканировать его тело. Как бы там ни было, импульсы, которые посылало устройство, дотрагивались до его кожи от головы до пят.
Они вибрировали в его плоти и костях, ища повреждения.
Опять-таки, ничто из действий машины не причинило ему боль.
Это было чисто психологическим — страх, что что-то пойдёт не так и сделает боль хуже.
Даже малейшее касание заставляло его отшатываться.
Это также заставило его клыки болезненно удлиниться во рту.
После молчания, показавшегося очень долгим, стоявшая над ним персона заговорила.
— Ха, — произнёс женский голос.
Ник помрачнел. Он стиснул зубы, щурясь, и посмотрел на высокую женщину перед ним. Даже приглушённое освещение гостиничного номера причиняло боль его глазам.
Это заставляло его скрежетать зубами, отчего боль в голове обострялась.
— Ха? — прорычал он. — И это всё, на что ты способна?
Она не усмехнулась ему и даже не улыбнулась.
Она выглядела встревоженной, уставившись на него.
Он впервые осознал, что она была вампиром.
Её радужки из потрескавшегося хрусталя слегка светились в потолочном освещении.
— Ну же, док, — проворчал он. — В чём дело? — он снова помрачнел. — Если я умираю, тебе лучше позвонить моей девушке. Мне надо сказать ей, что это не твоя вина… чтобы она тебя не убила.
Вампир-доктор впервые посмотрела прямо на него.
Её тонкие губы изогнулись в лёгкой улыбке.
— Не думаю, что мы дошли до этой стадии, брат, — сказала она. — Но, полагаю, хорошо знать, что ты можешь шутить на эту тему.
— А кто сказал, что я шучу? — пробормотал он.
Но она толком не слушала.
Её губы снова поджались, и она словно переключилась обратно в клинический режим. Она глянула на человеческого сотрудника по обслуживанию номеров — Ник осознал, что тот по-прежнему стоял в комнате и выглядел обеспокоенным.