Проклятье живой воды
Шрифт:
— Ты устал. Ложись спать.
И долго, после того, как сын, устроившись на подушке, засопел, как маленький, в две дырочки, сидела у изголовья и думала, думала, думала. Недоброе предчувствие, раз поселившись в душе, никак не желало проходить.
Арчи, в отличие от нее, недобрыми предчувствиями не терзался. Предчувствия в его деле были нужны, но только до известных пределов. А этот предел уже был достигнут.
Дело пахло скверно. И не просто пахло — оно воняло так едко, словно в его опрокинули в бак с нечистотами, а потом еще и облили какой-то противной парфюмерией, так что смесь получилась убийственная.
Судя по материалам дела, речь шла всего-навсего о систематических хищениях со складов. Воровали долго, регулярно, небольшими порциями. Обычное дело. Крадут все и всегда. На некоторых воришек даже не обращают внимания. Вот только принадлежали те склады не кому-нибудь, а самой «Макбет Индастриз». И что там хранилось — никто, кроме самих работников корпорации, не знал. Да и то, как удалось быстро выяснить по своим каналам, знали об этом весьма немногие. Поставщики — тем более. Значит, искать надо было среди «своих».
Несколько дней Арчи потратил впустую — информации не было. Информаторы либо отказывались работать, узнав, что предстоит «прощупать» самого лорда Макбета, либо кормили его пустышками. Дескать, там хлопок-сырец из колоний, уголь и зерно. А также, судя по маркировке на контейнерах, горючие материалы. Как узнал? Да через подзорную трубу подсмотрел. Как подсмотрел? Сидел на крыше одного из соседних домов и наблюдал за погрузкой. За погрузкой или разгрузкой? Да за погрузкой, стало быть. Подъехала телега, рабочие с нее мешки-бочки перетаскали на склад и все. Как — «все»? А вот так. На склады только привозили, но никто ничего оттуда не вывозил. Как же это заказчик выяснил, что «Макбет Индастриз» обворовывают?
Арчи уже был готов сдаться, но потом один из его информаторов не пришел на встречу. Его выловили в канале сутки спустя. Задушенного. А, судя по некоторым прижизненным ранам, успевшего тесно пообщаться со своими убийцами.
Вот тогда-то интуиция у Арчи и отключилась. По всем правилам, ей бы взвыть в полный голос — мол, на тебя вышли, самое время залечь на дно или вовсе выйти из игры, ну или хотя бы сменить тактику. — но вместо этого в глубине души родилась уверенность и холодная решимость разобраться во всем самому.
И Арчи, выбрав ночь потемнее, сам пошел к тем складам.
Он сам точно не знал, что собирается искать. Хоть что-то, хоть какую-то зацепку, которая поможет понять, что происходит или подскажет, в каком направлении не стоит двигаться. И сам не понял, как ему повезло, когда буквально на вторую ночь его дежурства к складам подкатила телега.
Пустая.
Само по себе это было не так уж и странно — нет такого закона, чтобы запрещать телегам разъезжать по улицам города. Только в центре их движение ограничивали ранними утренними или поздними вечерними часами, чтобы не смущать обитателей престижных районов. Но не на окраине, не среди складов и доков. И пустой телегой не больно-то кого удивишь. Но вот чтобы ночью. И возле тех самых складов. Да еще и не с парадного въезда, а на боковой улочке…
Неужели, клюнуло? Неужели он сумеет кое-что вызнать?
Тут бы интуиции еще не поздно проснуться и шепотом подсказать, что, возможно, задушенный информатор тоже что-то такое вызнал, иначе не закончил бы жизнь на дне канала с отрезанными пальцами и ожогами на лице и груди. Но она продолжала молчать. И молчала, пока Арчи подкрадывался поближе.
Телегу сопровождали шестеро. Седьмой сидел на козлах. Едва он остановил ломовиков у одной из секций забора, вся шестерка спрыгнула с телеги, подошла к забору, и один из них выбил на нем быструю частую дробь. Условный знак. Потом наклонился к неприметной щели и — Арчи был готов поклясться, хотя и находился довольно далеко — что-то сказал. Пароль? Наверняка.
Как бы то ни было, секция отъехала в сторону, как на шарнирах. Проход был узким, чуть больше ярда, насколько можно было заметить в темноте. Пятеро из шести по одному скользнули внутрь. Судя по всему, их уже ждали, так что буквально через пару минут показались снова. На сей раз таща что-то бесформенное, а судя по тому, как его волокли и как с трудом втаскивали на телегу, еще и ужасно тяжелое.
Шестой, тот, кто стучал в ворота и шептал пароль, в погрузке участия не принимал. Он крутился рядом, присматриваясь к рабочим. Время от времени подавал короткие команды, а когда стали крепить груз на телегу, засуетился, сам контролируя весь процесс, и даже пару раз собственноручно взялся за ремни, закрепляя его.
Арчи подался вперед. Он чуял след, как чует его ищейка. Это чувство захватило его столь сильно, что он забыл обо всем на свете. Тайна склада переставала быть таковой. Теперь дело было за малым — проследить, куда повезут груз, а уж там…
Додумать эту мысль он не успел. За спиной послышался шорох. Уснувшая было интуиция встрепенулась, подавая сигнал тревоги, но было поздно. Что-то тяжелое опустилось Арчи на затылок, и мир исчез.
Первыми вернулись слух и осязание. Арчи понял, что лежит на чем-то твердом, что руки неестественно вывернуты в суставах и стянуты за спиной, затылок болит, а кровь в ушах шумит так, что незнакомые голоса с трудом пробиваются сквозь этот гул.
— Ну, и вот что с ним теперь прикажешь делать? — голос был сух, деловит и полон презрения. — А если он так и не очухается? Как прикажешь поступать?
В ответ ему что-то невнятно пробубнили.
— Заткнись, тупая башка, — с раздражением бросил первый. — Толку от тебя никакого…
Снова ворчание, на сей раз обиженное, как мог бы бурчать верный пес, который задержал грабителя, и которого хозяин вместо благодарности пнул ногой.
— Хватит, — в беседу вклинился новый человек. — Кажется, Моззи не так уж сильно его ударил. Он приходит в себя.
Чей-то сапог врезался Арчи под ребра. Он невольно вздрогнул, хотя и ожидал, что его наверняка будут бить. Но первый удар — он всегда неожиданный, как ни готовься.
— Давай, помоги ему.
На лицо выплеснули ведро воды. Ледяной, пахнущей мазутом, рыбой и гнилыми водорослями. Вода из того места, где часть реки устремляется в обводной канал. Вот, значит, они где. Практически в двух шагах от складов. Только какой в этом смысл? Самый прямой, но…
Арчи фыркнул, мотая головой и разлепив ресницы. Перед глазами все плыло, тупая головная боль резко усилилась, особенно после того, как буквально в нос ему ткнулся фонарь. Он зажмурился и попытался отвернуться, но чужая рука крепко схватила за волосы — крепко и больно, черт побери. — заставляя смотреть вперед.