Проклятие Аримана - Разделенный Мир
Шрифт:
– Я знал... я знал... я знал...
И только Трот стоял по-прежнему, набычившись, глядя на Машеньку исподлобья. Наконец он шагнул в ее сторону. но перед ним мгновенно вырос Жан, а по обеим сторонам от него тут же встали, сжав кулаки, Стоп и Ржавый Гвоздь. Трот сразу понял, что подойти к баронессе ему не дадут - хотя что он мог ей сделать, поэтому он заорал своим хриплым голосом:
– Убей меня! Ведьма, лучше убей меня!! Или я тебя убью!!
Он помолчал, а потом снова заревел с непередаваемым отчаянием в голосе:
– Ведьма-а-а! Убей меня-а-а!!
И
– Уходи!..– И Жан кивнул головой на мгновенно образовавшийся проход в кольце гвардейцев.
– Ы-ы-ы-ы!– завыл Трот, запрокинув голову. А потом он повернулся и, свесив голову, медленно пошел прочь. Никто его не тронул. А вот его "соратников" выпроводили с поляны пинками. И Пузан даже нашел в себе силы огрызаться на каждый пинок. В общем, проводы несостоявшихся убийц вылились во всеобщее народное гулянье, которое прервал властный окрик Ее колдовской силы.
– Выступаем через полчаса! Кто не будет готов -- два наряда вне очереди!..
И хотя никто не понял, что такое "два наряда", все поняли, что к "одеже" это отношения не имеет. Так что через полчаса колонна во главе с лейтенантом была готова к выходу. Но Машенька, сурово оглядев свое воинство, неожиданно улыбнулась и спросила:
– Так, пешие-пешеходы, кто поводьями владеет?.. Трое новичков, быстро разобравшись в существе вопроса, разом шагнули вперед. Остальные, не желая ни в чем уступать "молокососам", протопали за ними.
– Вот как?!– удивилась Машенька.– Прекрасно! Седлать коней!
И знаете, через двадцать минуттея ее гвардия была в седлах! Вот только кавалеристами были далеко не все. Поэтому колонна сначала двинулась неспешным шагом, давая возможность новичкам приноровиться к своему "верховому" положению.
По приказу командирши отряд свернул к старому броду - на короткую дорогу к ставке герцога. Вопреки мнению лейтенанта Сямы никто не возражал против такого маршрута, видимо, понятие "дисциплина" начало доходить до понимания ватажников. Причем не дисциплина кулака, а дисциплина авторитета.
В начале пути всадники старались держаться строгой колонной, однако ночные и утренние события, стремительно разворачивавшиеся и так неожиданно закончившиеся, требовали обсуждения. Так что уже через полчаса после начала движения гвардия сбилась в отдельные кучки, каждая из которых бурно обсуждала окончательное решение баронессы.
Утренний дождь кончился, но солнце так и не показалось из-за нависших клочковатых туч. Воздух был пропитан осенней сыростью и запахом древесной трухи. Лес вокруг стоял тихий и смурый, даже птицы попрятались и помалкивали. Наконец впереди, в просвете леса, мелькнула полоска серо-серебристой воды. Мария, оторвавшись от своих дум, подняла голову и увидела, что Сяма вывел отряд точно к старому броду. За рекой, прямо от берега, начиналась улица небольшой деревни. Маша повернулась к лейтенанту, трусившему рядом с ней на каурой кобыленке.
– В деревне задержимся часа на два-три. Предупреди ребят, чтобы никакого хулиганства, а тем более грабежа не было. У них вполне хватит денег расплатиться за все, что понадобится. Если на кого пожалуются - повешу!
Сяма коротко кивнул, придержав лошадь, дождался обоих капралов и начал им что-то горячо втолковывать. Мария кивком головы подозвала к себе Жана.
– Поедешь со мной к кузнецу. Возьми с собой кого-нибудь из местных, пусть дорогу покажут.
Жан махнул рукой, подзывая молодого светловолосого, веснушчатого паренька и крикнул:
– Орт! Давай ко мне!
Тот, тронув своего коня, быстро приблизился, и вся троица первыми ринулись в быструю воду брода.
На противоположной стороне, пока ее жеребец карабкался по крутому подъему, Маша оглянулась назад и была поражена. Ее отряд форсировал реку стройной колонной и даже сохраняя установленную ею расстановку по росту! Впереди двигался Сяма, а сразу за ним оба капрала. Банда, взятая ею под опеку, действительно стала походить на обученную регулярную воинскую часть.
Но особенно долго задумываться над такой метаморфозой ей не пришлось. Они добрались до верхнего обреза берегового откоса, и их проводник пустил свою лошадь наметом. Они с Жаном ринулись следом по странно пустой деревенской улице. За деревней расстилалось перепаханное, но незасеянное поле, а за ним виднелся небольшой каменный дом, рядом с которым дымила трубой полуоткрытая кузня. Из кузни слабо доносились звонкие удары молота.
Через несколько минут они подскакали к дому. Рядом с ним был разбит обширный огород, посреди которого стояла молодая девушка с испачканными землей руками. Она оторвалась от работы и спокойно рассматривала всадников.
– Панька, - крикнул, придержав лошадь, их веснушчатый проводник. Хозяин-то где?..
Девушка улыбнулась, видимо, узнав паренька, и крикнула в ответ:
– В кузнице, заказчик у него...
Орт снова тронул коня, но теперь уже они поехали шагом.
Обогнув дом, они въехали на широкий неогороженный двор, полого спускавшийся к маленькой рощице. Большая каменная кузница с открытыми воротами стояла посреди двора. Рядом с ней притулился деревянный угольный сарай и добротный лабаз, видимо, предназначенный для железа. Мария, подъехав к воротам кузницы, спрыгнула на землю и, накинув поводья на специально вбитый колышек, направилась внутрь. Ее сопровождающие двинулись следом.
Внутри кузницы уже не грохотал молот, зато раздавался громкий визгливый крик, который, похоже, был готов перейти в рукоприкладство.
Рядом с гигантских размеров наковальней, опираясь на рукоять огромного молота, стоял здоровенный черноволосый мужик в толстом кожаном фартуке, подпоясанном узким кожаным ремешком, из-за которого торчали рукавицы. Он, наклонив голову, с усмешкой на бородатой роже слушал громко оравшего карлика, разодетого в яркий,синий К камзол, с оранжевыми рукавами, из прорезей которых выглядывала зеленая рубаха. Желтые штаны, заправленные в коричневые замшевые сапожки, напоминали галифе времен Гражданской войны.