Проклятие дома Виндзоров
Шрифт:
...
«Все весьма очаровательно, благопристойно и мило. В доме полно детей – за обедом их собирается шестеро, и младшие все время бегают вокруг стола. Королева вечерами вяжет. Нигде никаких признаков бриджа. Король сидел и разговаривал со мной на диване вплоть до того момента, когда настало время отправляться спать…
Прошлым вечером гувернантка-француженка сидела за ужином по правую руку от короля. Воображаю себе реакцию берлинских или венских придворных, если бы они это увидели».
Канцлер Казначейства, а впоследствии премьер-министр
...
«Король – очень приятный малый, но, слава Богу, голова у него не слишком соображает. Они простые, очень-очень заурядные люди, и возможно, так оно и должно быть».
В доме короля все делалось по раз и навсегда установленному распорядку – по нему можно было проверять часы. «Заслышав, как король отправляется спать, придворный конюший мог смело ставить часы на 11:10», – пишет биограф Георга Кеннет Роуз.
Образ жизни короля, говорил один из гостей Балморала, похож на обстановку «в тихом доме приходского священника». Царственные супруги не любили балов, театров и вообще светского общества с его чванством, сплетнями и адюльтерами. «Мы уже довольно повидали всяческих интриг, когда некоторые леди совали нос не в свои дела, – сказал однажды Георг. – Меня не интересуют другие жены, кроме собственной». Обязанностями монарха он тяготился, особенно необходимостью раз в год при всем параде ехать в парламент и произносить тронную речь.
Страстью короля была охота, и тут он положительно не знал удержу. «Король за один день использовал 1700 патронов, убив 1000 фазанов. – пишет один из визитеров. – Сколько еще будет длиться эта чудовищная бойня?» «Всю эту неделю птиц убивали тысячами, – вторит ему другой. – Де Грей, Сонор и компания говорят, что фазаны до неприличия медленно летают. Жаль».
В Букингемском дворце, откуда он насилу выжил мать (вдовствующая королева Александра, привыкшая к своему дому, долго не съезжала), Георг завел точно такие же порядки, как и в сельской местности. Его чрезвычайно заботили вопросы придворного этикета. Он обращал внимание на его малейшие нарушения и через секретаря выражал провинившемуся свое неудовольствие. До конца царствования неукоснительно соблюдалось правило, согласно которому во дворец не приглашались разведенные или хотя бы проживающие раздельно мужчины и женщины. Одному аристократу, утверждавшему, что после развода он вступил в новый церковный брак и тем самым искупил свое прегрешение, из дворца ответили так: «Может, это и приведет Вас в царство небесное, но только не во дворец». Одному иностранному послу он отказал в агремане на том основании, что он был трижды женат. «Мне хотят прислать человека, у которого три живых жены, но мы ему откажем. Мне не нужен человек с тремя женами», – сказал король.
Американский посол однажды отказался надеть на вечерний прием положенные по этикету панталоны до колен. Сын короля попытался уговорить его прибыть во дворец в брюках, а потом переодеться, но посол решительно отказался от подобного маскарада. Зато когда глава советского диппредставительства (из английского источника неясно, кто именно это был, но, вероятно, Григорий Сокольников) обратился в Москву с вопросом о панталонах, ему ответили: «Если будет нужно, наденьте и юбку».
По иронии судьбы, щепетильность в вопросах частной жизни вышла Георгу боком. Король неспроста говорил придворному о светских интригах и о том, что он однолюб. Его много лет преследовала сплетня о двоеженстве. Поначалу это даже веселило Георга. «История о том, что я уже женат на американке, действительно весьма забавна», – писал он из Рима в апреле 1893 года. А невесте сказал так: «Видишь ли, Мэй, оказывается, мы не можем пожениться. Я слышал, что у меня
Это был, вероятно, первый случай, когда таблоид – в данном случае лондонская «Star» – вторгся в личную жизнь члена королевской семьи, сообщив ровно в день его помолвки, что он уже вступил в тайный брак с дочерью британского морского офицера на Мальте.
Слух продолжал циркулировать, беспокоил принца, но что предпринять, он не знал. В первый же свой год на престоле он положил сплетне конец.
В ноябре 1910 года парижская англоязычная газета «Liberator» опубликовала статью некоего Эдварда Майлиуса под заголовком «Санкционированное двоеженство», которая излагала старую историю с новыми подробностями. В бытность кадетом военного флота, утверждал Майлиус, принц Джордж во время стоянки его корабля на Мальте влюбился в дочь командующего средиземноморской флотилией адмирала сэра Майкла Калм-Сеймура и женился на ней. Далее следовали довольно развязные обличения:
...
«Мы являемся свидетелями вопиющей аморальности во всей ее тошнотворной чудовищности. Король совершил преступление двоеженства и при соучастии прелатов англиканской церкви, словно султан, наслаждается множеством жен».
На этот раз Георг твердо решил покончить с клеветой. Королевские юристы, признавая, что дело будет легко выиграть в суде, в то же время выражали осторожное сомнение: а стоит ли продолжать муссировать слухи и создавать рекламу малотиражной газетенке? Но король стоял на своем, и в этом его поддержал министр внутренних дел Уинстон Черчилль.
Майлиуса арестовали и предъявили ему уголовное обвинение в подстрекательстве к мятежу.
Дело вышло сенсационное.
Прецедент был создан, как мы помним, отцом Георга, однако Эдуард был в то время еще наследником, а не королем, и участвовал в судебном разбирательстве в качестве свидетеля, а Георгу предстояло сделать это в качестве монарха и пострадавшего. Именно для того, чтобы избежать юридической двусмысленности, Майлиусу вменили подстрекательство к мятежу.
На суде была доказана полнейшая беспочвенность слухов о тайном браке короля. Принц Джордж, как явствовало из документов Адмиралтейства, не служил на кораблях, заходивших на Мальту с 1888 по 1891 годы, его брак, равно как и брак девицы по фамилии Сеймур, не регистрировался мальтийскими властями в период с 1886 по 1903 годы, дочери адмирала Калм-Сеймура прибыли на Мальту вместе с матерью в 1893 году и были едва знакомы с принцем.
Эдвард Майлиус вел себя на суде просто глупо. Отказавшийся от адвоката и защищавший себя сам, он не принимал участия в допросах свидетелей и упрямо требовал вызвать в суд короля. В этом ему было отказано. Когда судья спросил, имеются ли у него доказательства опубликованных им сведений, он в ответ зачитал бумагу, которая гласила, что обвинения против него носят политический характер. Когда суд не согласился с этими утверждениями, Майлиус заявил: «В таком случае я отказываюсь участвовать в процессе».
Его признали виновным и приговорили к одному году тюрьмы. Уже после вынесения приговора главный обвинитель огласил заявление за подписью короля о том, что он никогда не был женат ни на ком, кроме королевы Марии.
Когда судебный процесс закончился, Георг V записал в своем личном дневнике: «Вся эта история – отвратительная ложь, распространявшаяся более 20 лет. Я верю, что отныне с этим покончено раз и навсегда». Но король ошибался.