Проклятие двух Мадонн
Шрифт:
– Поконкретнее можно?
– Поконкретнее? – Василий закинул ногу за ногу. – Пожалуйста. Мой старший братец весь из себя такой правильный и честный… аж челюсти сводит, до того он правильный и честный. Дед его обожал… правая рука, а в последнее время и левая. Только с руками в комплекте голова идет, а в голове мысли всякие…
Сигаретный дым растворялся в воздухе тонким ароматом ванильного яда, а я дышала этим ядом, из дыма, слов и медово-вальяжных жестов. Притворство, сплошное притворство, и верить не буду, и слушать тоже, не хочу больше чужих тайн.
– Думаешь, приятно
Василий улыбался, демонстрируя ровные белые зубы.
– Так романтично, любовь с первого взгляда… не в тебя, в картины эти. «Мадонна Скорбящая» и «Мадонна Гневливая»… он на них надышаться не мог, всюду с собой таскал, разговаривал, как с живыми. Я ж говорю, маразматик. Ты на нее не похожа, ни на Белую, ни на Черную… это не только я заметил, это все увидели, но вот увидеть – одно, а Деду доказать – другое.
Мне надоело это слушать.
– Хочешь сказать, что Игорь убил Деда, чтобы получить наследство?
– Я же говорил, умная, – поднявшись, Василий подошел к открытому окну и выбросил окурок. – Согласись, если исходить из позиции «кому выгодно», то получается, что в случае Дедовой женитьбы больше всего терял именно он.
– А если женитьбу не принимать во внимание?
– Ну… – Василий подошел ко мне, близко, чересчур уж близко. Резкий запах туалетной воды, светлый лен рубашки, смуглость кожи… почти герой-любовник. На всякий случай я отодвинулась – не люблю таких вот, наглых и самоуверенных.
– Не стоит меня опасаться, я играю честно. Как правило.
– Как правило, я вообще не люблю играть.
– Чушь. Все любят, только игры разные. Вот ты с Дедом в любовь… или сделка? Скорее второе, он чересчур благоразумен. А у каждой сделки свои правила, как в игре. И в жизни тоже. Говоришь, не принимать во внимание женитьбу? Можно и не принимать. – Василий не пытался меня коснуться, просто смотрел, точнее, рассматривал, приценивался.
Урод.
– Ждать надоело. Дед ведь не собирался умирать. Сколько бы протянул? Лет пять? Десять? А вдруг и вправду бы женился, нынче это модно… и невесту подобрать не проблема, сколько таких, как ты, хорошеньких, умненьких, на все согласных? Кто бы дал гарантию, что спустя год-два история не повторилась бы, а?
Никто. Прав Василий, восточный дьявол, любитель тонких сигарет и сплетен.
– Сегодня одна невеста, завтра другая… и даже если не дойдет до свадьбы, каково это – работать на игрушки для бабочек-однодневок? А самому ни-ни, Дед не потерпит, если любовница станет впереди жены… развестись тоже нельзя. Одна сплошная клетка из морали, а стоит шагнуть за пределы – и все, конец, даже не деньгам – тут кое-что останется – жизни привычной конец, власти, работе, компании, в которую душу вкладывал. А в противовес подходящий случай. Осиное гнездо, взбудораженное очередной Дедовой блажью, и смерть, такая по-женски бескровная, изящная…
– Чего ты хочешь?
– Я уже сказал,
– А ты не дашь ему меня убить?
– Не дам, – согласился Василий. – Убежать не сложно, ты ведь думала о том, чтобы сбежать. Это логично и правильно. И так же логично и правильно, что он не позволил тебе уйти. Удержать здесь, а потом небольшой несчастный случай… что он тебе сказал?
Что есть второе завещание. Я почти сказала это вслух, но вовремя остановилась – очень уж внимательный у Василия взгляд, выжидающе-внимательный.
Нет, не верю ему.
И Игорю тоже не верю.
– Он умеет притворяться. Умеет быть хорошим, честным, верным. Настоящий рыцарь. Вот только до сих пор никто не осмелился заглянуть под забрало. А ведь у Марты и вправду был с ним роман, и беременность тоже была. И ее нежелание избавляться от ребенка, который, естественно, моему брату был совершенно не нужен. Удивлена? А сейчас удивишься еще больше. – Василий сел, близко, неприятно близко. – Та авария, в результате которой Ольгушка пострадала, она ведь не случайна. Точнее, испорченное рулевое управление не может быть случайным, а дело замяли, потому как невозможно связывать благородную фамилию Бехтериных с подобной грязью, удобнее было списать поломку на ошибку экспертизы…
Недолгое молчание, приправленное этой раздражающей, навязанной Василием близостью, собственные растерянность и желание выбраться, наконец, из болота чужих проблем, которые в одночасье вдруг стали моими.
Верить или нет? А если «да», то кому верить?
– Марта собиралась вернуться, мы перезванивались время от времени. – Василий достал из пачки еще одну сигарету и долго возился с зажигалкой, которая вдруг перестала работать. Сухие щелчки, перемежаясь со словами, создавали странное полотно звуков.
– Марта всегда отличалась несколько неуравновешенным характером. – Наконец, зажигалка сдалась, выпустив на волю хрупкий сине-оранжевый огонек. – А в последнее время вообще вразнос пошла, ничего слушать не хотела.
– А ребенок?
– Ребенок? Не было ребенка… выкидыш. Черт, я все думаю, что получись у нее родить, то успокоилась бы. А так… красивая, но без денег, те, что из дому захватила, быстро закончились, а дальше… мне ли тебе рассказывать?
Василий выдохнул серо-голубой клубок дыма, который медленно рассыпался, растворился в нагретом солнцем воздухе.
– Она весело жила, ни о чем не жалела… во всяком случае поначалу. Потом пить начала, ну и крышу сорвало окончательно. Она Игоря обвиняла, что он ее соблазнил, потом бросил, выставил из дому, лишил наследства и возможности жить нормально. Короче, проще сказать, в чем она его не обвиняла. А примерно год назад обмолвилась, что встретила его случайно, ну и решила вернуться, поскольку очень уж все Бехтерины хорошо живут. Я отговаривал, и когда она пропала, обрадовался, решил, что образумилась… а вышло наоборот. Вернулась и умерла. Забавно, правда?